Напоминание о Чернобыле

    26 апреля 1986 года. Дата-напоминание. Чернобыль. Невольно вспомнилось  "Как корабль назовёшь, так он и поплывёт".

    В апреле 1986 года мы в Москве ждали лета, планировали, как отдохнуть. Тревожные сводки средств массовой информации не очень нас волновали, так разноречивы они были.

    И вот я в Киеве через три недели после катастрофы, которую упорно называли аварией. Никто не хотел ехать в командировку в облученный город. А я обрадовалась. Увидеть Киев!  Вдруг больше не придётся. Хотя коллеги меня предупреждали: мало того, что ты  годами ездишь по работе мимо атомного города Обнинска в Малоярославец, а тут ещё в Киев собралась. Смотри... так долго не протянешь.

    Я и мой корректор, Люда Крахмалёва, в Киеве. Май 1986 год. Город-сказка, весь в подсветках (экономия электричества), чудный, чистый (город мыли каждый день). И мыло бесплатное возле касс во всех магазинах. И шляпы рядом, как подтверждение плакату: "Наденьте шляпу, вы себя обезопасите". На улицах бабушки и дедушки с авоськами, в которых по несколько бутылок Каберне. И цветущие скверы... но без детей. И первая реплика, которую я услышала в наш адрес в гостинице: "Вы погубили наш город". И столько горечи в словах, что без обиды пошутила в ответ: "Я понимаю всю меру своей ответственности, если меня ассоциируют с Кремлём".   

    Мы с Людмилой и не думали, что в 160 км. от нас за нашу жизнь сражаются ликвидаторы последствий атомного взрыва. У нас в Москве всё было хорошо. И семья, и друзья. Все здоровы. А мы просто командировочные, заодно и экскурсанты. И  не слышим этот тревожный набат... Средства информации события освещали сумбурно... понятно, чтобы как можно дольше скрыть правду о причин катастрофы. А правду нам сказали киевляне: чиновники первыми узнав о катастрофе покидали город на грузовиках, нагруженных всем необходимым, чтобы выжить. А кто ещё  не был в курсе, не понимал, что происходит и не знал, что делать.

    И только, оказавшись на киевском рынке, я почувствовала гнетущую атмосферу.  Клубника  - королева Украины - в огромном количестве. И никого на рынке, никого, кроме нас с Людмилой. Слышу просьбу старушки:
   
- Дочка, купи, будь ласка, визьми хоч так. Полуниця здорова не захворієш.

    Людмила не рискнула, а я поверила  старушке с глазами-незабудками и наелась от души, а после накупалась в Днепре , потому что "чуден Днепр при тихой погоде...". И, наконец, мы усталые в гостинице.
 
    И опять же не мелькнула мысль, а что там в 160 километрах от Киева, на берегу реки Припяти? И чем же мы можем помочь? Не мелькнула. Так заворожил стольный Киев-град, что печальные мысли, возникнув, тут же улетучивались.

    В гостинице мы открыли нашу бутылку Каберне, и последнее, что я увидела на экране телевизора, усталая за весь день, название фильма "Щит и меч". И всплывало это название в памяти долгие годы. 

    Только потом я осознала весь ужас этой трагедии. Достаточно поставить на место ликвидаторов своего отца, мужа, сына, брата...

    Светлая память ушедшим защитникам нашим. 

    Здоровья, благополучия ныне живущим. 

   

         ***

    Я много прочитала стихов о чернобыльской катастрофе. Но выбрала стихотворение Александра Рюсса, одного из ликвидаторов  последствий этой страшной катастрофы.

    Александр Рюсс

    Чернобыль
   
Белой  лыбедью  Ракета
Устремляется  туда,
Где  с  людьми  случилась  эта
Неизбывная  беда.

Чайка  вспенивает  воду,
Поднимаясь  тяжело,
Принимая  непогоду
На  скользящее  крыло.

И  отбрасывает  море,
Как  отряхивают  прах,
Как  нечаянное  горе,
Как  отчаянье  и  страх.

Вновь  пикирует  над  нами,
Пробивая  облака,
Поднимая  временами
Рыбу, чистую  пока.

В  иле  радионечистом
Зиму  перезимовав,
Станет  окунь  серебристый
И  зелёным, и  лучистым,
И  пятнистым, как  жираф.

Сражённая  болезненным  недугом,
В  бредовом  плаваньи  качается  Земля
И  устремляется  в  неведомое  завтра.

В  изгибах  фиолетового  текла
Всё  чаще  проступают  изъязвленья,
Предупрежденьем   «Страшного   Суда».

Заметались  блики  злобы.
Сиротливые  сады
Тянет  Припяти  Чернобыль,
Как  знамение  беды.

Город  атомной  науки
Омертвел  на  много  лет.
Пустота, глухие  звуки.
Этажей  худые  руки,
Как  обглоданный  скелет.

Только  ветер  гриву  косит,
Наклонясь  к  его  лицу,
Да  по  улицам  разносит
Смертоносную  пыльцу.

Длится  птица-эстафета...
Мы причастием  горды,
Поражённой  части  света
Отдаём  свои  труды.