Буддийская Ступа на Байкале

Я ощущаю силу просветления
Соприкоснувшись с тайной на пути,
Пусть кратки были светлые мгновения,
Успел я вдохновенье обрести.

К ОгОю* вышли мы, когда уже смеркалось,
Темнело быстро, в наступившей тьме
Нам привидением над льдинами казалось
Нагроможденье скал в береговой кайме.
 
Налобные фонарики светились,
Хватая образы среди ночных фигур.
Ещё не знали мы, что очутились
На месте древневедческих культур.

Мерцал маяк рубиновой звездою
В глубокой и возвышенной дали.
Прижатые у бухты темнотою
На льду мы встали, за дровами побрели.

Без дров - ждала холодная ночёвка
В палатке у прибрежных хмурых скал -
Достаточно суровая зимовка,
Когда мороз не в шутку обжигал.

Но остров оказался неприветлив,
Лишь тройка лиственниц, да вереск, вот и всё.
Мы в гору шли, шаги свои замедлив,
Гадая - что гора нам принесёт?

Луна светила как прожектор в небе,
И вдруг, как аргонавты на руно,
С мольбою о своём насущном хлебе,
Один из нас наткнулся на бревно.

Откуда здесь оно - сосновое, сухое?
Какой заброшено неведомой рукой? -
Узнал назавтра я, когда мы всей гурьбою
Вновь поднялись на остров тот ОгОй.

Здесь оказалась Ступа Просветленья -
Буддийский символ торжества побед,
Святое место мироисправленья
И избавленья от грехов и бед.

Царит над Малым морем шапка Ступы,
Вся белая - как самый чистый снег,
И сами что-то шепчут, шепчут губы,
Надеется на что-то Человек.

Проходит время. Быстрой чередою
Бегут события с тех незабвенных пор,
Но в непогоду нудной болью ноет
Рука, в которой я держал тогда топор.

Обидел я, должно быть, местных духов
Тем, что унёс с собою их бревно,
А после спать мешал противным стуком
И вёл себя по-ханжески грешно.

Зато потом в палаточке повеяло теплом,
И дО красна нагрелась наша печка,
Согрелись наши косточки бревном
С того замысловатого местечка.

Уверен, что сейчас бы я иначе поступил.
Покаюсь, что чужое взял без спроса.
Прошу прощения у всемогущих высших сил,
Вы не смотрите исподлобья зло и косо.
 
*Огой - остров на Байкале

                25 апреля 2015 года

                P.S.: навеяно походом на Байкал 24 февраля - 3 марта 2015 года и стихотворением Дмитрия Сергеевича Мережковского, написанным в 1885 году:
               
                САКЬЯ-МУНИ 
 
                По горам, среди ущелий темных,
                Где ревел осенний ураган,
                Шла в лесу толпа бродяг бездомных
                К водам Ганга из далеких стран.
                Под лохмотьями худое тело
                От дождя и ветра посинело.
                Уж они не видели два дня
                Ни приютной кровли, ни огня.
                Меж дерев во мраке непогоды
                Что-то там мелькнуло на пути.
                Это храм, - они вошли под своды,
                Чтобы в нем убежище найти.
                Перед ними на высоком троне -
                Сакья-Муни, каменный гигант.
                У него в порфировой короне -
                Исполинский чудный бриллиант.
                Говорит один из нищих: «Братья,
                Ночь темна, никто не видит нас,
                Много хлеба, серебра и платья
                Нам дадут за дорогой алмаз.
                Он не нужен Будде: светят краше
                У него, царя небесных сил,
                Груды бриллиантовых светил
                В ясном небе, как в лазурной чаше...»
                Подан знак, и вот уж по земле
                Воры тихо крадутся во мгле.
                Но когда дотронуться к святыне
                Трепетной рукой они хотят -
                Вихрь, огонь и громовой раскат,
                Повторенный откликом в пустыне,
                Далеко откинул их назад.
                И от страха всё окаменело,
                Лишь один - спокойно-величав -
                Из толпы вперед выходит смело,
                Говорит он богу: «Ты неправ!
                Или нам жрецы твои солгали,
                Что ты кроток, милостив и благ,
                Что ты любишь утолять печали
                И, как солнце, побеждаешь мрак?
                Нет, ты мстишь нам за ничтожный камень,
                Нам, в пыли простертым пред тобой, -
                Но, как ты, с бессмертною душой!
                Что за подвиг сыпать гром и пламень
                Над бессильной, жалкою толпой,
                О, стыдись, стыдись, владыка неба,
                Ты воспрянул - грозен и могуч, -
                Чтоб отнять у нищих корку хлеба!
                Царь царей, сверкай из темных туч,
                Грянь в безумца огненной стрелою, -
                Я стою как равный пред тобою
                И, высоко голову подняв,
                Говорю пред небом и землею:
                «Самодержец мира, ты неправ!»».
                Он умолк, и чудо совершилось:
                Чтобы снять алмаз они могли,
                Изваянье Будды преклонилось
                Головой венчанной до земли, -
                На коленях, кроткий и смиренный,
                Пред толпою нищих царь вселенной,
                Бог, великий бог, - лежал в пыли!