Поэма о загадочных чувствах

Говорят, что женщина слаба,
Что глупа подчас и недалека,
А поэтому, и злая и жестока,
И за ней грехов стоит гурьба.

И что Бог изгнал людей из рая
В наказанье Еве за грехи,
И все женщины ужасны и плохи,
И природа жестко их карает.

Любят их мужчины погонять –
Груду дел, забот небрежно бросит,
А легко ли ей – никто из них не спросит,
Лишнее – беречь и охранять.

Мир устроен глупо и жестоко –
Ведь мужчинам женщины нужны,
Женщины без них обделены –
Друг без друга людям одиноко.

Часть 1

В холодеющих пальцах стакан,
Недокуренная сигарета,
И в затравленном сердце – капкан
Умирающих чувств без ответа.

За окном моросящая стыть,
Гулкий мрак и шаги незнакомца…
Ей уже никогда не забыть
Смертный ад уходящего солнца.

Легкий бред полу смятых простЫнь,
Пыльный шкаф и разбитое блюдце…
Черный дьявол – исчезни и сгинь!
Судьбы молятся, дышат и… бьются.

Уходи – непролазная грязь!
Нервный срыв… пальцы тушат окурок…
Грубым окриком горечи: “Слазь!”
Мертвый, вечный, глухой переулок.

Ей сегодня обрЕчены дни:
Память рвет из желудка и сердца!
Вместо глаз засветились огни…
А душа?.. Лишь закрытая дверца…

Горько Ей – все бежит чередой,
Вспоминать, задыхаясь и плача…
Он ушел, как волна за грядой –
Не стыдясь, отчуждений не пряча.

Отпустила, а что бы смогла?! –
Падать ниц, обнимая колени?..
Незнакомой и чуждой была –
В летнем небе – предзимние тени.

Приручал и не год и не два,
Словно в клетку входил осторожно.
А когда унеслась голова
В мир безумный, где все невозможно,

Где от утра до утра – метель,
От окна до кровати – разлука;
Мир реальный – большая постель,
А за ним – ни движенья, ни звука.

Сколько дней за гранитной чертой…
Оттолкнул, как слепого котенка.
Мир попрал равнодушной пятой,
Словно отнял мечту у ребенка.

Бесконечная жуткая мгла,
В серых окнах – дымок сигареты.
Груда писем, сгоревших дотла –
Уничтожены сны и приметы.

Ей осталась одна тишина,
Горький дым расставанья и, память…
Что свернулась клубком у окна
Все былое навеки восславить.

Часть 2

На не разобранной постели,
Боясь коснуться прошлых снов,
Она клянет свои метели,
И ржавость радужных оков.

Как от огня отдернув руку,
Сметая плед со своих ног,
Она, как старую подругу,
Встречает пыль чужих дорог.

И улыбаясь ей привычно,
И говоря с ней, как с живой,
Она спокойно-истерично,
Идет с склоненной головой…

От глаз других страдала тайно,
Скрывала тщетно, как дитя…
Но поняла, потом, случайно,
Что, он забрал с собой, уйдя.

Загадкой были раньше встречи,
Загадкой – жесты и слова.
Вот только выгорели свечи,
Сожгла жестокая молва.

Ей больно, что они не рядом,
Еще больней, что Он забыт.
Но сердца миг отравлен ядом,
И все же тянет, как магнит.

Все было тайной – дни и ночи…
В быту – чужая, в доме – друг.
Признать при всех Ее не хочет,
И сплетни колкие вокруг.

С другими часто недотрога,
А с ним, как ласковый щенок!
Вот только развела дорога
Любви закрученный клубок.

Он вроде б ждет Ее улыбки,
Он ждет порыва, ждет любви.
Мечты расплывчивы и зыбки,
Но червь сомнения в крови.

И гложет страх, терзая жилы,
И в необъятной пустоте
Он видит образ, сердцу милый,
Извечно тонущий во мгле.

Он – бог, мужчина, Он – всесилен, -
Она слаба в Его руках…
И, как Она, Он не наивен –
Он не летает в облаках.

Захочет – лаской приголубит,
А надоест – прогонит прочь!
Он дарит счастьем, горько губит –
А за окном – туман и ночь.

Он запрещает Ей влюбиться,
И запрещает быть с другим…
А Ей – один Он только снится,
А все другие – миг и дым.

Но шаг к нему – тоска и вьюга,
Он оттолкнуть Ее готов!
Лишь – нелюбимая подруга –
Изгой души, властитель снов.


* * *
В пучинах жизни – Он тиран,
В себе уверен до вершины,
Но это все – самообман,
Ловушка этой же пучины.

И сам не зная, чем томим,
Сомненьем травит дни и души.
И смысл Его неуловим,
Он – не достроив, счастье рушит.

Он страстно хочет Ей владеть,
Но дорожа своей свободой,
Он не дает душе взлететь,
Как вольной птице над природой.

Часть 3
Его монолог

… В нервных пальцах – сигарета,
Для чего? – Не куришь Ты…
Мы молчали до рассвета,
До разящей пустоты.

Шалый ветер бился в стекла,
Путал мысли, гнал слова.
Под дождем разлука мокла:
Я не прав, Ты не права.

Не прогнать и, не поверить,
И дрожит от суеты.
Ей бы только мир измерить –
От тоски – до пустоты.

Хмурый ангел верен чуду,
Лик, потухший в зеркалах…
Грех – бояться за Иуду,
Грех – любить во всех грехах.

Пусть и я Иудой стану,
Только Ты – моя вина.
Кровью стынущую рану,
Как бокал испью до дна.

Ты – и та и, не такая,
Мы – друг другу – плеть и ад!
Круг греховный замыкая,
Все вернуть хочу назад!

Только я не обещаю,
Быть другим, с Тобою, вновь,
Ты прости, как я прощаю –
Эту горькую любовь.

Пусть живу я словно странник:
От порога – до черты…
Я и – бог, и, я – изгнанник –
Этой дикой суеты.

Ее монолог

Я уже не верю в чудо –
Эта жизнь – провал и крах…
Это Я – любви Иуда –
Для меня Ты только – страх.

Я другой уже не стану,
Изменил меня и Ты.
Я разлуке и обману
Придала Твои черты.

Сигарета – это жалость,
А в стакане – боль и мрак…
Жизнь теперь – такая малость,
Если в сердце все не так.

Уходи… Ты мне не нужен…
Помнишь, как Ты прогонял?!
Ты мне мукой вечной сужен,
Душу вынул и отнял…

Эпилог

Как слаб ты – сильный человек,
И в лабиринте личных сУдеб –
Как в берегах бурлящих рек,
Когда любовь тебя разбудит.

И нет мужчин и, женщин нет,
В большом котле любовной муки.
Есть все решающий ответ,
И осчастливленные руки.

А есть – тоска и поворот –
От тишины к глухонеменью,
Когда потерян зыбкий брод,
Ведущий к счастью и спасенью.

Однажды бросив злое “нет”,
Не возвращайся к боли снова.
Ведь сквозь потоки юных лет
Нельзя простить такого слова!

Расставшись, счастьем не зови,
Умей сложить его вначале,
Когда есть свет и смысл в любви,
И встречи – вечность означали.

Любовь – крылатый миф и бред,
Приходит с горечью утраты.
И только еле видный след
Ведет в родимые пенаты.

Вся жизнь – безумный карнавал –
И каждый путник в ней – безумец.
А достижения – провал,
Средь грязных луж и шумных улиц.