Непонятная душа

Фашисты шли дрожа, неровным шатким строем,
Через заснеженные волжские поля,
Брели туда, где ждали пленных лагеря.
Не господином немец шел, а под конвоем,

Уже не думал фриц, как красные разбили
Непобедимую во всей Европе рать,
Синел от холода и об одном мечтать
Лишь мог: что б жизнь ему в России сохранили.

Он ног не чуял,  и шинель, как из бумаги,
Промерз до косточек но очень хочет жить,
Решил в деревне корку хлеба попросить,
Быть может, кто - то и картошки, бедолаге…

Когда колонну в деревеньку  завели
Передохнуть, голодный пленный постучался
В окошко дома, жалко немец улыбался
Угрюмой женщине, стоящей у двери.

Он протянул хозяйке яркую гармошку
И попросил в обмен поесть, хоть что ни будь.
Измучил голод, нету силы шаг шагнуть,
Ему бы хлебушка чуть – чуть, или картошку…

Хозяйка слов немецких не разобрала,
Но по глазам его голодным угадала,
Лишь от обиды губы тонкие сжимала,
Но сухари и две картошины дала.

Держа в ладонях хлеб, он думал: как  могли
Простить врага? Или она не понимала?
А у хозяйки двух сынов война забрала,
Она за смерти их еще не отрыдала,
Когда на мужа похоронку принесли….

Ей сил хватило вслед врага перекрестить,
Когда его в мороз из дома проводила.
Услышал немец, как она проговорила:
- Ступай, и пусть тебя за все господь простит.

Конвой скомандовал, и немцы торопились
Скорей до лагеря дойти и отдохнуть.
А пленный плакал, не имея сил смахнуть
Слезу, что жарко по его щеке катилась.

Фриц сухари в кармане пальцами сжимал,
Понуро брел в строю, как будто пес побитый,
А слезы капали с щеки его небритой,
Пока он русский черный хлебушек жевал.

Ведь он пришел в Россию русских покорить,
И убивал людей без тени сожаленья.
Не мог понять фашист, за смерти и мученья,
Как эта женщина смогла его простить?????

Войну нам больно, очень больно вспоминать,
И эту боль Европа ложью не заглушат,
Но нашу душу, человеческую душу,
Ни оценить ЕС не сможет, ни понять…..

21,04,2015 год