Рок-опера Идиот либретто

Рок-опера по мотивам одноименного романа Ф.М. Достоевского

Автор музыки, стихов и либретто:
Александр Сергеевич Ковалев

Демо-версия рок-оперы записана в Школе осознанного родительства ЗАТО г. Железногорск (Красноярский край) в январе-апреле 2015 г.


Действующие лица:

Князь Лев Николаевич Мышкин, молодой русский дворянин
Настасья Филипповна, красивая женщина из дворянской семьи, бывшая со-держанка Тоцкого
Парфен Семёнович Рогожин, молодой человек из купеческой семьи
Лизавета Прокофьевна Епанчина, дальняя родственница князя Мышкина
Иван Федорович Епанчин, богатый, уважаемый в обществе генерал
Александра, старшая дочь Епанчиных
Аделаида, средняя дочь Епанчиных
Аглая, младшая дочь Епанчиных
Лебедев-Фердыщенко, мелкий чиновник, «всезнайка»
Гаврила (Ганя) Ардалионович Иволгин, чиновник среднего класса
Генерал Иволгин, отец Гани, отставной военный
Нина Александровна, мать Гани
Варвара, сестра Гани
Птицын, ростовщик, жених Варвары
Афанасий Иванович Тоцкий, молчаливый помещик, миллионер, содержавший Настасью Филипповну.
Ипполит Терентьев, студент-нигилист.


Акт 1

Санкт-Петербург, вокзал. На перроне толпится народ.

Прибытие в Петербург

Хор:
На вокзале, на вокзале
Разный люд мы ожидали,
Сзади – давка и сумбур:
– Кто приехал в Петербург?

Нам знакомы эти лица:
– Это франт из-за границы!
– Это старый генерал!
– Это трус и чинодрал!

Разглядели мы прекрасно
Тех, кто ехал третьим классом,
Кто в дороге ночь не спал
И от поезда устал,
 
Где дворяне и мещане,
Горожане и крестьяне –
Все, кто на беседу скор, –
Вдруг заводят разговор.

Толпа расходится по сторонам, открывая интерьер, одновременно похожий на вагон 3 класса и привокзальную скамейку, где сидят Мышкин, Рогожин, Ле-бедев-Фердыщенко.

Рогожин:
Что, зябко?

Мышкин:
                Да, очень.
Совсем от холода отвык,
Но жить в Женеве нет больше мочи –
Чужой народ, чужой язык.

Рогожин:
Вы, значит, за границей были...

Мышкин:
Я был почти что идиот,
Меня от судорог лечили,
И хоть не знаю, помогли ли,
Обратно родина зовет.
Рогожин:
Меня зовут Парфен Рогожин.

Мышкин:
Лев Николаич Мышкин, князь.

Лебедев-Фердыщенко (оживляясь, в благоговейном ужасе):
Парфен... Семенович? О, Боже!..
Жизнь у мальчишки удалась!..

Мышкин:
Вы что-то знаете, похоже?

Рогожин (с презрением):
Что эта рожа может знать?

Лебедев-Фердыщенко:
А если эта рожа может
Про все на свете рассказать?


Хор:
Есть везде такие люди:
Все, что было, все, что будет,
Вам расскажут обо всех,
Каждый промах, каждый грех –

С кем он служит, с кем он дружит,
Что дают ему на ужин,
Кем был дед, на ком женат,
Где учился младший брат.

Это целая наука –
Слушать, не издав ни звука,
А потом, начав рассказ,
Растянуть его на час.

Что услышал он намедни –
Пересуды, слухи, сплетни,
Злую ложь людской молвы, –
Все узнаете и вы!



Рассказ Лебедева-Фердыщенко

Лебедев-Фердыщенко:
Как-то раз купец Рогожин захворал
И Парфена, сына старшего, позвал,
До конторы повелел ему дойти
И к полудню десять тысяч принести.

Только сразу молодца попутал бес:
Наш Парфен в карман к родителю залез,
Обокрал папашу нерадивый сын,
И с деньгами – в ювелирный магазин.

Парень знал, что от отца ему достанется,
Но понравилась ему одна красавица – 
Он купил подвески ценные, алмазные,   
Подарил ей украшения прекрасные. 

Только к вечеру родитель отыскал его
И до самой поздней ночи поучал его,
Он, других, бывало, за копейку сживывал,
И за кражу сыну страшной карой угрожал.

Но Парфен расправы новой ждать не стал –
В лихорадке с дома отчего сбежал,
Он во Пскове на последние гулял
И потом в горячке месяц пролежал,

А когда по воле Божьей в ноябре
От кондрашки его батюшка помре,
Он очнулся, быстро вещи уложил
И в столицу за наследством прикатил!

Рогожин:
Все это так, все это верно...
Разбила сердце, как стрела,
Больная страсть – и я не первый,
Кого она с ума свела.

Она красива и желанна,
Нетерпелива и нежна...

Мышкин (бросаясь к Рогожину):
Парфен, скажите же мне прямо:
Кто эта дама, кто она?

Лебедев-Фердыщенко:
Про красотку эту расскажу вам я. 
Что скрывать, она сразила и меня!
Ах, Настасья Филипповна, душа –
На нее в восторге смотришь, не дыша.

Про нее в толпе болтали, что княжна,
И что с неким Тоцким знается она,
Что жила, как содержанка у него,
А теперь она ему не комильфо.

Понял он, дожив до возраста почтенного,
Что не прочь благополучия семейного,
Только сразу, как собрался он посвататься, 
Появилась наша гордая красавица

И сказала, что желает позабавиться,
Что от кротости и робости избавится,
Непременно на венчание заявится
И при всех над женихом поиздевается.

Наш помещик не на шутку задрожал,
От кокотки откупиться пожелал:
Дом роскошный в Петербурге ей купил,
Капиталом и комфортом окружил.

А потом стал тихо думать и гадать:
Как кому ее повыгодней продать,
На строптивице кого-нибудь женить 
И деньжатами надежно придавить.


Мышкин:
Я не пойму, как это можно –
Людьми живыми торговать.
Ведь это подло и ничтожно –
Любовь в неволю отдавать.

Наверно, сильно испугался
Подлец, что с нею согрешил,
Но неужели ж ей сыскался 
Палач без сердца и души?

Лебедев-Фердыщенко:
Был у Тоцкого с визитом важный чин,
Генерал и друг старинный, Епанчин,
Он в обмен на брак с одной из дочерей
Дал совет, что делать с барышнею сей.

У него, мол, служит юноша старательный.
Этот Ганя – парень будто обстоятельный,
Но за деньги он не то, что под венец пойдет,
На карачках на край света поползет.

Сговорились быстро старые приятели,
И с Настасьей Филипповной поладили,
Обещали молодым вознаграждение,
И в судьбе супругов проявить радение.

Махом выбили согласие у Ганечки:
И хоть дарит он другой цветы и прянички,
Но на людях быть с невестою старается –
До семидесяти тысяч добирается.
 
Правда, вышло так, что Ганькиной семье
Эта женщина пришлась не по душе,
И у парня в жадном сердце родилась
То ли ненависть к невесте, то ли страсть.

Разгадала и Настасья, что к чему,
И сказала ухажеру своему:
Даст она в свой день рождения ответ,
Станет он ее супругом или нет.

Рогожин вскакивает с места и бросается к Лебедеву-Фердыщенко.

Рогожин:
Что ж ты раньше не сказал?! Да ведь это же сегодня! (Мышкину) Прости, князь, ехать надо срочно! Приезжай ко мне вечером, денег полные карманы набью! (Лебедеву-Фердыщенко) Ну, пошли, давай!

Рогожин и Лебедев-Фердыщенко вместе с толпой уходят с вокала. Мышкин в одиночестве растеряно смотрит по сторонам и уходит в другую сторону.

Смена декораций. Полумрак. В свете прожектора появляются Ганя Иволгин с портретом Настасьи Филипповны и генерал Епанчин.

Епанчин (продолжая начатый разговор):
...И что ж, сама она тебе свой портрет передала?

Ганя:
Да, третьего дня. Вы ведь помните, Иван Федорович, про сегодняшний вечер?

Епанчин:
Помню, и непременно буду. Ведь все решится именно сегодня.

Ганя (пряча глаза):
Может быть... Но... последнее слово все равно за мной...

Епанчин (возмущенно):
Полноте! Ты что же, отказываешься?

Ганя:
Я не отказываюсь, но... мать плачет... сестра злится... Говорят, бесчестье...
Епанчин:
Какое же тут бесчестье?! Ты прямо скажи – хочешь или не хочешь? Никто вас, Гаврила Ардалионович, насильно в капкан не тащит.

Второй луч прожектора выхватывает Мышкина с узелком в руках, озирающе-гося по сторонам.

Епанчин:
Вы, что же, сударь, подслушиваете?

Мышкин:
Нет, что вы! Я заблудился и невольно стал свидетелем... Я ищу дом генерала Епанчина.

Епанчин (выходя вперед):
С кем имею честь и чем могу служить?

Мышкин (улыбаясь):
Князь Мышкин, родственник вашей супруги. Дела никакого неотлагательного не имею, кроме как удовольствия познакомиться.

Ганя (генералу):
Прикажете доложить Елизавете Прокофьевне?

Епанчин:
Нет-нет, я сам.

Епанчин уходит. Ганя продолжает рассматривать портрет.
Мышкин:
Так это и есть Настасья Филипповна? Удивительно хороша.

Ганя:
Как, вы знаете Настасью Филипповну?

Мышкин:
Да, всего только сутки в России, а уже такую раскрасавицу знаю. Мне про нее Парфен Рогожин рассказывал.

Ганя:
Вот еще новости... Купеческий сынок гуляет... Значит, вам нравится такая жен-щина, князь?

Мышкин:
Удивительное лицо! И необыкновенная судьба! Лицо веселое, а она ведь ужасно страдала! Это гордое лицо, ужасно гордое, но вот добра ли она? Ах, если бы добра – все было бы спасено.

Ганя:
А женились бы вы на такой женщине?

Мышкин:
Я не могу жениться ни на ком, я нездоров.

Ганя:
А Рогожин? Женился бы?

Мышкин:
Женился. А после свадьбы, пожалуй, и зарезал бы ее (Ганя вздрагивает) Что с вами?

Ганя (боязливо):
Пойдемте, князь, нас уже ждут.

Затемнение. Смена декораций. Дом Епанчиных. На террасе за столиками зав-тракают Александра, Аделаида и Аглая.

Три сестры

Александра, Аделаида, Аглая:
Три сестры – как принцессы из башни:
Молодые, цветущие барышни.
Утонченные, скромные, видные – 
Три сестры, три невесты на выданье.
Не ханжи, не девицы кисейные,
Сохранив идеалы семейные 
Ради общего благополучия,
Личным счастьем делиться приучены.

Александра:
Хочется стать женою верной,
Матерью доброй и примерной.
Только судьба, мечты воруя, 
Жизнь уготовила другую –

Век вековать сестрою старшей,
Жалкой и скучной музыкантшей,
Старою девой с вечной прялкой,
Неблагодарной приживалкой.

Но по ночам порой мне снится
Тот, с кем летаю гордой птицей,   
И без кого опять проснусь я
Мокрою курицей с тайной грустью.

Мне бы любви и счастья малость,
Доли другой мне не досталось – 
Все, что имела, отдала я
В пользу Аглаи.

Все только ради нее,
Ради сестры.
Слепая наша любовь
Свою найти ей поможет.

Призванье помня свое,
Мы будем к младшей добры.
Пусть видят все, что сильны
Сердечной дружбой до дрожи
Сестры Епанчины.

Аделаида:
Средней сестре легко и просто
Быть озорной и несерьезной,
Весело жить, не унывая,
Раз уж ее не замечают.

Время спешит, проходит мимо,
И я бегу в свои картины –
Там, где портреты и пейзажи,
Я всех дороже, я всех краше.

Жаль, в настоящем мире этом
Нет подходящего сюжета –
Тысячи раз его искала,
Но ничего не написала.

Мне бы уехать за границу,
Там бы нашла живые лица,
Но все надежды отмела я
В пользу Аглаи.

Аделаида, Александра (бэк-вокал):
Все только ради нее,
Ради сестры.
Слепая наша любовь
Свою найти ей поможет.

Призванье помня свое,
Мы будем к младшей добры.
Пусть видят все, что сильны
Сердечной дружбой до дрожи
Сестры Епанчины.

Аглая:
С детства меня не понимали,
Маленькой дурочкой считали,
Всюду читали мне морали,
В жены меня приготовляли.

Мне и самой, когда росла я,
Нравилась клетка золотая,
В ней я жила неторопливо
Куклой нелепой и красивой.

Ждет впереди успех огромный,
Но опротивел плен духовный,
Быть лишь невестой скороспелой
Мне бесконечно надоело.

Трудно сбежать и знать непросто,
То, что твои родные сестры
Жертвуют всем, себя ломая,
Ради Аглаи.


Аглая                Александра, Аделаида (бэк-вокал)
Все только ради меня,
Ради сестры.
Но как слепая любовь
Свою найти мне поможет?

И снова день ото дня,
Ко мне все будут добры.
Увидят все, что сильны
Сердечной дружбой до дрожи
Сестры Епанчины. Все только ради нее,
Ради сестры.
Слепая наша любовь
Свою найти ей поможет.

Призванье помня свое,
Мы будем к младшей добры.
Пусть видят все, что сильны
Сердечной дружбой до дрожи
Сестры Епанчины.


На террасу входят генерал Епанчин и Лизавета Прокофьевна.

Маленькая семейная ссора

Епанчин (заискивающе):
Спешу, мой друг, спешу – назначено к обеду...

Лизавета Прокофьевна (раздраженно):
Известно мне, куда спешите, и к кому!..

Епанчин:
Я вас прошу вести учтивую беседу...

Лизавета Прокофьевна:
Но что вы в ней нашли, я, право, не пойму...

Епанчин:
Да это просто бал, всего лишь именины...

Лизавета Прокофьевна:
И повод, чтобы вы дарили жемчуга...

Епанчин:
Мы с Тоцким всего-навсего галантные мужчины!

Лизавета Прокофьевна:
Вы с Тоцким всего-навсего два старых дурака!

Обиженная Лизавета Прокофьевна уходит на другой край сцены. Генерал пы-тается ее задобрить.

Епанчин (обращаясь дочерям):
А знаете ли вы, что здесь из-за границы
Чудаковатый князь изволит пребывать?
Меня очаровал... (обращаясь к жене) Вы с ним однофамильцы,
И потому должны его немедленно принять.

Лизавета Прокофьевна (взволнованно):
Да вы сошли с ума! Да как же это можно –
Неведомо кого ввести в наш дом сейчас?

Епанчин (уходя на другой край сцены):
Мой друг, поверьте мне, все опасенья ложны,
Он все же нам родня, последний в роде князь!

На террасу, улыбаясь и любезно раскланиваясь, входит князь Мышкин. Сест-ры усаживают его за стол. Супруги Епанчины на разных краях сцены разгова-ривают с собой.

Лизавета Прокофьевна:
Домой к нам притащил прохвоста и бродягу
И говорит, что с ним сродниться нужно мне! 

Епанчин:
Пока не надоест им мучить бедолагу,
Для всей моей семьи меня как будто нет.

(достает из кармана жемчужное ожерелье и тут же прячет)

Пока смогу я быть хоть чуточку свободным,
Куплю себе любовь подарком дорогим.

Генерал тихо уходит. Лизавета Прокофьевна хмурится.

Лизавета Прокофьевна (собираясь с духом):
Что ж, я любезна буду с оборванцем благородным,
А с этим донжуаном мы потом поговорим! 

Лизавета Прокофьевна возвращается к столикам.

Лизавета Прокофьевна:
Ну, что же, князь, садитесь с нами завтракать. Вы хотите кушать?




Мышкин (улыбаясь):
Да, теперь захотел очень, и очень вам благодарен.

Лизавета Прокофьевна:
Это очень хорошо, что вы вежливы. Я замечаю, что вы вовсе не чудак, каким вас изволили отрекомендовать. Кушайте, князь, и расскажите нам про себя.

Мышкин (после короткого раздумья):
Хорошо... Я расскажу...


Моя душа (История князя)

Как странно и нелепо, но память теребя,
Я вижу, что порою не знаю сам себя.
Я словно был в тумане, и жизнью жил иной, 
В ней будто что-то было, но было не со мной.

В свой первый день рожденья уже осиротел,
И оттого, наверно, падучей заболел.
Был старым филантропом воспитан, словно сын,
Но в немоте и грусти прошли мои часы.

Зачем я жил в те годы, и сам я не пойму –
Моя душа томилась в болезненном плену.
И в поисках просвета родные доктора
Отправили лечиться меня в альпийский рай.

И там печаль пропала, и боль моя прошла
Под тихий скрип телеги и громкий крик осла.
Там, в маленькой деревне, от счастья дребезжа,
Через детей лечилась от мук моя душа.

Я помню, как однажды поцеловал Мари,
Там не было ни страсти, ни ласки, ни любви,
Одна простая жалость, которой я любил
Ту, у кого с молвою бороться нету сил.

Где озеро искрится, и сосны встали в ряд,
Где небо видит землю, и слышно звездопад, 
Где горы величаво и смело рвутся ввысь,
Я видел, как ликует, как торжествует жизнь...

А через день в Лионе я вдруг увидел казнь,
Как в страшных муках чья-то душа надорвалась,
Кричала и рыдала, надежду хороня,
Как будто в ту минуту казнили и меня…

От горьких впечатлений сбежав скорее прочь,
В идиллии швейцарской я думал день и ночь
О том, что мне постыли чужие рубежи,
И я хочу в Россию до судорог души.

(пауза)

Аглая:
Вы закончили?

Мышкин:
Что? Ах, да, закончил...

Александра:
Князь, вы очень обрывисты.

Лизавета Прокофьевна (со слезой):
Ну, что вы него напали? Князь прекрасно рассказал, только немного грустно.
Про детей мне очень понравилось...

Мышкин:
Может быть, и меня самого здесь сочтут за ребенка. Меня же за идиота считают все (пауза) А вы, Лизавета Прокофьевна, я просто уверен, и сами – ребенок, во всем хорошем и во всем дурном, несмотря на то, что в таких летах.

Лизавета Прокофьевна:
Браво, князь. Это правда: я ребенок и знаю это. А ваш характер я считаю со-вершенно сходным с моим. Но как же вы угадали?

Мышкин:
По лицу. Я как ваши лица увидел, сразу все понял. Вот у вас, Аделаида Иванов-на, счастливое лицо. У вас, Александра Ивановна, лицо очень милое, но у Вас есть какая-нибудь тайная грусть. А вот про Аглаю Ивановну я ничего не могу сейчас сказать.

Лизавета Прокофьевна:
Почему? Кажется, заметно?


Мышкин:
Да, но красоту трудно судить, а вы чрезвычайная красавица, Аглая Ивановна! Почти как Настасья Филипповна, хотя лицо совсем другое!

Все переглядываются в удивлении.

Лизавета Прокофьевна (резко):
Как кто? Как Настасья Филипповна? Где вы видели Настасью Филипповну?

Мышкин (растеряно):
Гаврила Ардалионович давеча портрет показывал.

Лизавета Прокофьевна (вставая):
Вот оно что?! А ну-ка, пойдемте все немедленно в кабинет, посмотрим!

Лизавета Прокофьевна, Александра, Аделаида и Мышкин уходят, остается только Аглая. К ней выходит Ганя.
 
Одно лишь слово

Ганя:
Аглая!
Одно лишь ваше слово,
И выбора дурного
Поможете несчастному навеки избежать 
Сегодня все случится,
Судьба моя решится,
Я должен этой женщине «да» или «нет» сказать.

Но если я услышу: разорвите все,
Ваш нежный голос мне свободу принесет,
И озарит мою планиду, как маяк,
Позволит к вам проделать первый робкий шаг.

В тоске лечу я в бездну,
И лишь с тобой воскресну,
Спаси меня, Аглая!

Аглая:
Я в торги не вступаю.

Да если б вы не ждали,
И сами с ней порвали,
Тогда свои бы чувства я переменила к вам,

И сразу по заслугам
Я стала бы вам другом,
Тогда бы знали вы, что на себя надежду дам.

Но ведь у вас такая грязная душа,
Вы не откажетесь ни в жизнь от барыша,
Я ничего, конечно, не отвечу, нет,
И это будет самый лучший вам ответ.

Ганя:
В тоске лечу я в бездну,
И лишь с тобой воскресну,
Спаси меня, Аглая!

Аглая:
Я в торги не вступаю.

Ганя (со злостью, шепотом):
Значит, мою любовь в окно швырять? В торги она не вступает... Так я вступлю! Еще увидим! В бараний рог сотру!

Возвращаются Лизавета Прокофьевна, Александра, Аделаида и Мышкин. Ге-неральша держит в руках портрет.

Лизавета Прокофьевна:
Так вы, князь, такую-то красоту цените? А позвольте узнать – за что?

Мышкин:
В этом лице страдания много…

Лизавета Прокофьевна:
Вы, верно, бредите, князь (замечает Ганю) Здравствуйте, Гаврила Ардалионо-вич! Так вы, значит, в брак вступаете?

Ганя (смутившись)
В брак? В какой брак?

Лизавета Прокофьевна (настойчиво, с ехидством):
Вы женитесь, я спрашиваю?

Ганя:
Я… (смотрит на Аглаю) Нет...

Лизавета Прокофьевна:
Нет? Вы сказали: нет? Хорошо, я буду помнить, что вы сегодня утром ответили: «Нет». Подождем до вечера... Возьмите ваш портрет. А мне пора одеваться и ехать. Передайте мой поклон вашей несчастной матушке (поворачивается к Мышкину) До свидания, князь, заходи почаще!

Лизавета Прокофьевна, Александра, Аделаида и Аглая уходят. Остаются Мышкин и Ганя.

Ганя:
Скажите, князь, вам есть, где жить? (Мышкин в растерянности пожимает пле-чами) Моя матушка сдает комнату. Плата небольшая, жильцов почти нет, толь-ко один неприятный тип, Лебедев-Фердыщенко… Если вас это устроит...

Мышкин:
О, да, меня вполне устроит. Вы поступаете со мной как чрезвычайно добрый че-ловек.

Ганя:
Хорошо, тогда прямо сейчас и пойдем.

Неприятный разговор

Ганя:
Как она узнала,
Про свадьбу все узнала?
Кто ей рассказал?

Сам себя ославил,
Я не на ту поставил –
Снова проиграл.

(Мышкину)

Вы меня продали
И все им разболтали
Про ее портрет.

Что вы натворили,
Зачем вы им открыли
Этот мой секрет?

Мышкин:
Я вас уверяю,
Я ничего не знаю,
Я не виноват.

Сожалею крайне,
Что я, не знав о тайне,
Вам устроил ад.

Вас мы не судили,
Мы с ними говорили
Лишь о красоте.

Вот я и заметил:
Такой, как на портрете,
Не видал нигде.

Ганя (злобно):
Нет, я вам не верю,
Вы – негодяй и плут.
Свой нос в чужие двери
Суете там и тут.

Ваше любопытство
Любовь мою убьет,
Вы – король бесстыдства,
Проклятый идиот!

Мышкин (спокойно, но с вызовом):
Должен вам заметить,
Я был когда-то хил,
И, правда, в годы эти
Я идиотом слыл.

Теперь мне неприятно,
Когда зовут в глаза.
Раз так – ступайте прямо,
А я пойду назад.

Ганя (сконфузившись):
Милый князь, простите,
Что речь моя груба.
Но вы меня поймите –
Решается судьба.

Как же я ничтожен,
Как смел я вас смутить...
Я на коленях должен
Прощения просить!
Ганя падает на колени. Мышкин пытается его поднять.

Мышкин:
Стольких извинений я
Совсем не заслужил
Не стойте на коленях,
Я вас уже простил.

Лучше позабудем,
О чем услышал я,
И снова с вами будем,
Как старые друзья.

Ганя (шепотом, в зал):
Нет, теперь его отпустить невозможно. Он что-то знает! Ну, ничего, все разре-шится, все, все! Сегодня же!

Ганя подает Мышкину руку, и они оба уходят. Смена декораций. Из полумрака начинают появляться замершие фигуры генерала Иволгина, Нины Алексан-дровны, Варвары и Птицына. Наконец, в середине появляется Лебедев-Фердыщенко.

Семейство Иволгиных

Лебедев-Фердыщенко:
Как может жить на свете некто «Лебедев» с приставкою «Фердыщенко»
И быть неостроумным, пьющим и злопамятным шутом?
Он выведает вашу подноготную до маленького прыщика,
И всем о ней поведает немедля в обществе любом.

Я правдолюб и сальный шут,
Но все меня к себе зовут –
И к светской даме, и к судье – 
Порыться в чьем-нибудь белье.

Я мерзкий тип и редкий хам,
Но всякий раз я нужен вам – 
Открыть еще одну главу
О тех, с кем рядом я живу.

Итак, дамы и господа, семейство Иволгиных! Старый генерал, пьяница и враль; его скромная и несчастная жена; их некрасивая дочь Варвара, выходящая замуж за ростовщика Птицына; сам Птицын; и, наконец, Ганечка – жених всем извест-ной Настасьи Филипповны!!!

Все «фигуры» оживают. Входят Мышкин и Ганя, который представляет кня-зя. Иволгины с ним все здороваются, но оттесняют в сторону, окружая Ганю. Лебедев-Фердыщенко, Птицын и Мышкин остаются на заднем плане.

Неожиданная встреча

Иволгины (наперебой спорят с Ганей):
– Ганя, это правда, что сегодня все у вас кончится?
– Трагедия! Брак с двусмысленной женщиной!
– Как она может дать согласие, коли ты ее не любишь?
– Если она сюда войдет, то я отсюда выйду!
– Пока я дышу, она не войдет! Я лягу на пороге, и пусть перешагнет через меня!

Ганя (стараясь отвечать всем):
Сегодня вечером, у нее... Клянусь, я настою на полнейшем к вам уважении... Опять эти расспросы и упреки... Кончим на этом... Да мне наплевать, Варвара Ардалионовна, хоть сейчас исполняйте ваше намерение...

Ганя, отбиваясь от родных, уходит с ними за кулисы, Лебедев-Фердыщенко исчезает в полумраке. В свете луча остается Мышкин, который слышит, как звонят в дверь и идет ее открывать. На сцену, ведомая лучом, мимо него стремительно выходит Настасья Филипповна.

Настасья Филипповна:
Почему так долго? В прихожей бы сидел, если не слышишь! (сбрасывает шубу, князь не успевает принять) Ну, вот теперь шубу уронил! Прогнать тебя надо! Ступай, доложи! (Мышкин поднимает шубу и идет вместе с ней) Ну, вот те-перь с шубой идет! Да что это за идиот? Ну, куда ты идешь? Кого ты будешь докладывать?

Мышкин (тихо):
Настасью Филипповну...

Настасья Филипповна:
Ты меня знаешь? Я тебя никогда не видала! А что там за шум?

Мышкин:
Бранятся...

Сцена полностью освещается, на нее возвращаются все Иволгины, продолжая спорить.



Иволгины:
– Да поймите вы, что я сам способен все решить!
– Ты не способен! Ты не понимаешь!
– Это черт знает что!
– Я сам хозяин своей судьбы!

Мышкин (громко):
Настасья Филипповна!

Настасья Филипповна выходит на авансцену.

Настасья Филипповна:
Что ты замер, Ганя? Ты меня не ждал?
Нас не познакомил, в гости не позвал...
Может, ты раздумал надевать кольцо?
Ох, какое у тебя сейчас лицо!

Мышкин (подходя к Гане):
Выпейте воды и не глядите так.

Ганя (раздраженно):
Ах, да что вы, князь, вы, что ли, доктор?

Настасья Филипповна (удивленно):
Как, да неужели этот вот чудак
В самом деле княжеского рода?

Ганя (пренебрежительно):
Князь Мышкин, вам рекомендую я...

Настасья Филипповна:
Я приняла вас за лакея,
Но почему же вы меня
Не постарались разуверить?

Мышкин:
Я оторопел, как только увидал
Вас перед собою – вдруг, на самом деле.

Настасья Филипповна (удивляясь и улыбаясь):
Ну и ну, да вы большой оригинал!
Так и отчего же вы остолбенели?

Лебедев-Фердыщенко:
Ну же, говорите! Я бы так мечтал!
Столько б насказал, будь я на вашем месте!

Мышкин (улыбаясь):
Да и я на вашем месте насказал,
Этот незнакомый облик так прелестен!

Романс (Я вас люблю, хоть вижу вас впервые)

Мышкин:
Я вас люблю, хоть вижу вас впервые,
Но так меня ваш поразил портрет,
Как будто я в минуты роковые
Уже встречал глаз этих чудный свет.

Я знал о вас лишь по чужим рассказам,
Но дверь открыл – и обруч сердце сжал:
Хоть раньше вас я не видал ни разу,
Себе такою и воображал.

В моей душе вы поселили смуту,
И целый мир мне образ ваш явил.
Я больше этих глаз не позабуду –
В них столько боли, грусти и любви.

Я знаю, та любовь сильнее яда,
И от нее не исцелиться мне,
Но я хочу встречаться с вами взглядом
И наяву, и в мимолетном сне...

Лебедев-Фердыщенко:
Ай да князь! Впрочем, ведь это он все от невинности!

Настасья Филипповна (тихо):
Я тоже его как будто где-то видала...

К всеобщему неудовольствию вперед выходит нетрезвый генерал Иволгин.

Папаша

Генерал Иволгин:
А позвольте вам сказать:
Я хотел бы вас обнять
По-отечески к груди своей прижать.
Я ведь с детства вас любил,
На руках своих носил
И давно на вас бы Ганечку женил!

Настасья Филипповна (смеясь):
Это кто еще такой –
То ли пьяный, то ль больной?
Шел бы лучше, подремал часок-другой.

Не позорил бы сынка,
Он ведь из-за пустяка
Волком смотрит на папашу-старика.

Настасья Филипповна начинает хохотать, Лебедев-Фердыщенко подхваты-вает, Ганя мучается от стыда, Нина Александровна плачет, Варвара пыта-ется увести отца. Внезапно становится шумно, и на сцену вваливается толпа разношерстной публики во главе с Рогожиным.

Скандал

Рогожин:
Здравствуй, Иуда, ну, наконец!
Ганька-разбойник, Ганька-подлец...

Ганя:
Как вы посмели войти к нам домой?
Что это значит, и кто вы такой?

Иволгины (хором):
Что это? Кто вы такой?

Лебедев-Фердыщенко («дирижируя» толпой) и хор:
Здравствуй, Иуда, ну, наконец!
Ганька-разбойник, Ганька-подлец,
Что же, Рогожина ты не узнал?
Помнишь, как в карты его обобрал?

Рогожин:
И как потом обокрал?

Рогожин замечает Настасью Филипповну.

Что это?.. Нет... Вы здесь... У него!
Стало быть, правда про сватовство...
Что вы молчите, ведь это конец!
(показывает на Ганю)
Как с этой шкурой идти под венец?

Лебедев-Фердыщенко и хор:
Как с ним идти под венец?

Настасья Филипповна:
Я не обязана вам отвечать!
Все «женихам» моим надо понять:
Замуж пока что я не тороплюсь...

Ганя (злобно):
Но вы обещали! И я женюсь!

Рогожин:
Я от него откуплюсь!!!

Рогожин достает из кармана большую пачку денег. Лебедев-Фердыщенко что-то шепчет ему на ухо. Рогожин усмехается и начинает отсчитывать деньги.

(Гане)
Я слышал про тебя,
Что ты за три рубля
Весь Питер, словно вошь,
На брюхе проползешь.

Вот деньги, торопись,
От бабы отступись,
Две тысячи даю –
Да, я тебя куплю!

Настасья Филипповна наблюдает за этой сценой и смеется. Рогожин разбра-сывает деньги. С каждым разом Настасья Филипповна смеется еще сильнее.

Двенадцать тысяч! (Хор: Ах!)
Двадцать пять тысяч!! (Хор: Ах!)
Тридцать шесть тысяч!!! (Хор: Ах!)
Пятьдесят тысяч!!!! (Хор: Ах!)

Настасья Филипповна:
Ну, что молчишь, жених мой, Ганя?
Вот отличный шанс себя освободить!

(Рогожину)
А ты, раз деньги есть в твоем кармане,
Может, и меня попробуешь купить?

Со всех сторон возгласы и удивление.   

Рогожин:
А коли так, то все сто тысяч!
Птицын, выручай, процентная душа!

Настасья Филипповна (поддразнивая):
Ты просто пьян, тебя бы высечь!

Рогожин (страстно):
Ах, ну до чего чертовка хороша!

Да, я не лгу, клянусь, чем хочешь,
К вечеру найду, и все – к твоим ногам!
И только наши будут дни и ночи –
Никому тебя на свете не отдам!

Варвара (обращаясь к мужчинам):
Да что же, что же это тут творится!
Нет, мой милый брат, не стану я молчать!
Быть может, кто-нибудь решится
Все же эту дрянь бесстыжую прогнать?!

Настасья Филипповна:
Это меня бесстыжею называют? А я-то, как дура, приехала их к себе на вечер звать! Вот как ваша сестрица меня третирует, Гаврила Ардалионович!

Ганя:
Что ты наделала? К черту все!
Я точно теперь получу отказ!

Варвара:
А что мне, прощения просить у нее,
За то, что она оскорбляет нас?

Ганя (бросается на сестру):
Любил ее до дрожания век,
Но ты растоптала мою судьбу!


Варвара:
Жалкий и низкий ты человек!
Я тебя презираю! (плюет Гане в лицо) Тьфу!

Ганя замахивается на Варвару, но его руку перехватывает Мышкин.

Мышкин:
Хватит, довольно уже вполне!
Сядьте скорей, пощадите мать!

Ганя (с размаху давая князю пощечину):
Ты, идиот, вечно, что ли, мне
Будешь дорогу переступать?!

Со всех сторон раздаются восклицания.

Мышкин:
Ну, пусть... Это мне... А ее не дам...
И на себя всю возьму вину
(смотрит Гане прямо в глаза, тот отворачивается)
О, как потом будет стыдно вам
За глупую эту пощечину.

Рогожин (Гане):
Будешь каяться, будешь жалеть,
Что ты связался с такой... овцой.
(утешая Мышкина)
Князь, приезжай к Рогожину впредь...

Настасья Филипповна (резко обрывая Рогожина):
Я видела где-то его лицо!

Мышкин (оборачиваясь к Настасье Филипповне):
А вам и не стыдно! Да разве вы
Такая, какой представлялись тут?
Ведь вас, настоящей не знав, увы,
Сегодня другие другой сочтут.

Настасья Филипповна:
Он угадал, так оно и есть –
Я не такая. Прошу простить,
Если свою показала спесь.
Я просто хочу вашим другом быть...

Настасья Филипповна вдруг целует руку Нине Александровне и в смущении по-кидает дом. Рогожин снова уговаривает Птицына, толпа тихо исчезает, ухо-дят Иволгины. Лебедев-Фердыщенко и князь остаются одни.

Мышкин:
Сударь, я вас хотел попросить: не можете ли вы, как знакомый, ввести меня се-годня вечером к Настасье Филипповне? У меня дело, но я даже не знаю, где... Я был представлен, но не приглашен, а сегодня там званый вечер. Я готов пере-скочить через некоторые приличия, пусть даже надо мной смеются, только бы войти как-нибудь...

Лебедев-Фердыщенко (со смехом):
Что ж, князь, охотно, охотно... Вот вам адрес, приходите непременно!

Князь и Лебедев-Фердыщенко расходятся в разные стороны. Смена декораций. Квартира Настасьи Филипповны с камином. Хозяйка в окружении гостей принимает подарки. Среди приглашенных – Ганя, генерал Епанчин, Тоцкий, Птицын, Лебедев-Фердыщенко, остальных гостей изображает хор. Генерал Епанчин дарит Настасье Филипповне жемчужное колье.

День рожденья

Хор, Епанчин, Ганя, Птицын, Лебедев-Фердыщенко:
Многая лета, Настасья Филипповна!
Многая лета, Настасья Филипповна!

Мы вам желаем большого пути,
Счастье желанное приобрести!
Многая лета, Настасья Филипповна!

Искренних слов, настоящей любви,
Верного мужа и крепкой семьи!
Многая лета, Настасья Филипповна!
Служанка:
Князь Мышкин!

Все в недоумении переглядываются.

Ганя (усмехаясь):
Что же, дело ясное...

Епанчин (хмурясь):
Или дело темное…

Лебедев-Фердыщенко (гримасничая):
Существо несчастное...

Птицын:
Чувство здесь огромное…

Лебедев-Фердыщенко (Настасье Филипповне):
Он не ровно дышит к вам...

Ганя:
Или даже в вас влюблен...

Птицын:
Это видно по глазам...

Епанчин:
Я, признаться, удивлен...

Настасья Филипповна встает и бросается навстречу князю.

Настасья Филипповна:
Я вам рада, милый князь!

Мышкин:
Каюсь, я незваный гость,
Я к вам так хотел попасть...

Настасья Филипповна:
И, по счастью, все сошлось.
Я не смела вас позвать...

Мышкин:
И не мог я не прийти...
Я хотел бы вам сказать...
 
Настасья Филипповна:
Мне бы раньше вас найти...

Мышкин:
В вас все совершенно. Вас по-другому и представить нельзя!

Настасья Филипповна:
Правду про вас говорят, что вы человек странный, раз вы меня за совершенство почитаете. Вы хоть и мастер угадывать, однако на мой счет сильно ошибаетесь.
Князь, рассудите: меня вот «друзья»
Замуж за Ганечку выдать хотят,
А я вам вверяю судьбу свою:
Как скажете, так я и сделаю.

Вся моя жизнь на одном волоске,
Одно ваше слово – и я на крючке.
Скажете «да» – я пойду под венец,
Скажете «нет» – нашей свадьбе конец,

Мышкин:
Нет... Ни за что... Не идите... Нельзя...
Не погубите его и себя.
Здесь только деньги, а с ними петля.

Настасья Филипповна:
Что ж, так и быть! Господа, вуаля!

Все вокруг крайне встревожены.

Епанчин:
Настасья Филипповна, что за напасть?
Вы дали слово! При чем же тут князь?

Настасья Филипповна:
Он здесь один без туза в рукаве,
Истинно-преданный мне человек! 
С первого взгляда поверил в меня,
И оттого князю верю и я.

Ганя:
Благодарю за учтивый отказ,
Я проиграл, ваша партия, князь!

Настасья Филипповна (злобно):
Я поняла: вы хотите сказать,
Князь отказал, чтобы деньги забрать?
(снимая ожерелье, Тоцкому и Епанчину)
Вы эти деньги возьмите себе,
И заберите обратно колье!

В это время слышится нарастающий шум, переходящий в гул толпы.


Ну, вот и все, час расплаты настал,
Ждет впереди настоящий финал.
К нам заявились на званый обед...

Птицын (выпаливает):
Рогожин и деньги, сомнения нет!

Вваливается толпа во главе с Рогожиным. Он достает большую пачку.

Рогожин:
Вот! Все сто тысяч, без дураков!

Настасья Филипповна:
Сдержал-таки слово, ну, каков!
Так, господа, он торгует меня.

Рогожин:
Ты – королева, и ты – моя!

Настасья Филипповна:
Ганечка, ты на меня не сердись.
Со мною, рогожинской, что за жизнь?
Кто же меня к алтарю поведет –
Даже Фердыщенко не возьмет!

Лебедев-Фердыщенко (усмехаясь):
Фердыщенко, может, и не возьмет –
Я хоть и шут, но не идиот,
Но есть среди нас тот, кто прямо сейчас,
Готов посвататься – правда, князь?

Все оборачиваются на князя, который смотрит на Настасью Филипповну влюбленными глазами.

Настасья Филипповна:
И правда, возьмете, без ничего?

Мышкин:
Правда!

Настасья Филипповна (смеясь):
Няньку бы вам, а совсем не жену надо!

Мышкин:
Вы непорочная, чистая вышли из ада!

Настасья Филипповна (хмурясь):
Только за волю большою была плата...

Мышкин:
Мне дела нет, что там было у вас прежде,
Вы для меня новой жизни моей стержень.

Настасья Филипповна:
Я не для вас, я не ангел, я дух грешный.

Мышкин:
Мне все равно, просто я вас люблю нежно!

Настасья Филипповна, это вы мне, а не я делаю вам честь. Я никому не позволю про вас слова сказать, никому вас в обиду не дам, даже если мы будем бедны (смешки). Но может, мы будем очень богаты, знаете, у меня есть наследство!... (показывает письмо, которое быстро выхватывает Птицын)

Птицын (читая письмо):
Верное дело, господа! Полтора миллиона!!!

Вокруг заметное оживление. Все бросаются к князю, поздравляют, пожимают руку. Их прерывает Рогожин.

Рогожин:
Князь, отступись! Ты же знал обо мне, как ты мог ее сватать?!

Настасья Филипповна:
Ты опоздал! Убирай свою пачку, теперь я богата!

Мышкин:
Ты не суди, что беру за себя, что любить ее буду.

Рогожин:
И я беру! Хоть сейчас – прямо в церковь, сию же минуту!

Настасья Филипповна:
Князь, погляди, как невесту твою сумасшедший торгует.

Мышкин:
Он во хмелю, вы простите его, он ведь вас очень любит.

Настасья Филипповна:
Я-то прощу, но не стыдно потом за жену тебе будет?

Мышкин:
Нет, я люблю вас, и мне все равно, что подумают люди.
Настасья Филипповна! Вы до того несчастны, что во всем себя виновной счита-ете. За вами нужно много ходить, и я теперь всегда буду с вами рядом. Я вас буду всю жизнь уважать, Настасья Филипповна! Я ведь точно знакомое лицо узнал.

Епанчин:
Умный, добрый человек, но погибший! Нет, ему другую надо!

Я гулять хочу!

Спасибо, князь, со мною так никто не говорил,
Меня все торговали, но никто не покорил.
Вы первый, кто, узнав меня, такою полюбил,
Вы первый, кто мне веру и надежду подарил.

Я о тебе мечтала и страдала с малых лет.
Во сне тебя видала и ждала, как чистый свет.
Ты в жизнь мою ворвался свежим ветром в душный день
А я, тебя, найдя едва, теряю, словно тень.

Припев:
Я теперь гулять, я гулять хочу!
Эй, Парфен, давай, запрягай коней!
Я за свой позор сердцем заплачу,
Чтобы боль меня жгла еще сильней.

Я гулять хочу, веселиться всласть,
Растерзать себя, душу погубить,
Променять ее на больную страсть,
И любовь твою навсегда забыть.

Мышкин:
Неужели...

Настасья Филипповна:
Бывало, в те года, когда спаситель мой примчит, 
Измучит, опозорит, разобидит, развратит,
Воображала доброго и глупого тебя,
Кто, словно принц, возьмет меня в далекие края.

Не плачьте, князь, не надо слов и клятвы на крови,
Я вовсе недостойна вашей искренней любви.
Я скоро позабуду вас, и вы забыть должны
Мой вымышленный образ непорочной красоты.

Припев.
Рогожин:
Едем!

Настасья Филипповна:
Подожди, Рогожин! (берет пачку денег) Это мои деньги?

Рогожин:
Твои, радость! Твои, королева!

Настасья Филипповна подходит к Гане.

Деньги

Настасья Филипповна:
Вот теперь посмеяться и мой черед:
Милый Ганечка мой, выходи вперед,
(под восклицанья толпы швыряет деньги в камин и смеется в лицо Гане)
Если пачку ты вытащишь из огня,
Я клянусь, что она будет вся твоя.

Как займется огонь, полезай туда
И сто тысяч себе притащи сюда,
Рукава отверни, и скорей бери,
Не полезешь – она вся дотла сгорит.

Хор:
Полезай, полезай, фанфаронишка,
Доставай, ну чего же ты ждешь еще!
Торопись, видишь – пачка пылает вся,
Сам потом от досады повесишься!

Рогожин (смеется над Ганей):
Не оставит тебе она ни гроша,
Королева моя сумасшедшая!

Хор:
– Дайте мне!
– Я б зубами ее достал!
– Я бы дьяволу душу за них отдал!

Ганя под крики: «Обморок!» падает без чувств, Настасья Филипповна доста-ет из камина пачку и бросает к телу Гани.


Настасья Филипповна:
Вся пачка его! Слышите, господа? Генерал! Вы князю лучше дочку свою, Аглаю, сосватайте. Рогожин, поехали! Прощай, князь, в первый раз человека видала.

Настасья Филипповна и Рогожин вместе с толпой уходят, за ними расходят-ся гости. Мышкин остается один, плачет, качает головой, а потом уходит. Смена декораций. Город, посередине двухэтажный дом Рогожина с балконом, на который ведет лестница. Сверху и со всех сторон на сцену крадутся горо-жане.

Слухи

Хор:
– Как причудливо все в этом мире:
Говорят, что в далекой Сибири
По бульварам гуляют медведи
И за ягодой ездят в карете!

– Говорят, что Аляску продали!
– Говорят, люди в небе летали!
– Говорят, император влюбился!
– Говорят, новый вальс появился!

– А я слышал от городового,
Что Настасья Филипповна снова
От купца своего убежала
И у князя в дому проживала.

– А потом, не сказавши ни слова,
Возвратилась к Рогожину снова,
Но его до себя ее пускала
И с другими ему изменяла.

– Я слыхала, он бил ее очень,
А потом извинялся три ночи,
На коленях стоял перед нею
И хотел снова сделать своею.

– А Настасья Филипповна сразу
Убежала от изверга к князю,
Хоть Парфена она и простила,
Но к себе приходить запретила.

– Только Мышкина ей было мало,
Все опять повторилось сначала,
Снова будет Рогожин с невестой,
Снова князь не найдет себе места.

Это глупые сплетни и слухи,
Что разносят глухие старухи.
Но Рогожин красавицу любит,
И под окнами Мышкин дежурит!

Горожане исчезают, на балконе появляется темный силуэт.

Серенада

Мышкин:
В который раз я у тебя,
В который раз ищу в окне
В разрезе штор твой колкий взгляд,
Но вновь тебя как будто нет.
 
Не зная ласки и добра,
Тепла, заботы и любви,
Бежишь в испуге от меня,
Не веришь в правду слов моих

Припев:
Настасья Филипповна!
Лишь ты для меня одна –
Мой крест и моя вина,
Мой путь и моя стена!

Настасья Филипповна!
Пойду за тобою в ад,
С тобою вернусь назад,
И будешь ты спасена,
Настасья Филипповна!
Настасья Филипповна!

Ты говоришь, что я дурак,
Что больше нет уже таких,
Кто вдруг полюбит просто так,
Без выгоды и благ мирских,


Но все равно по жизни я
С тобою об руку пойду.
Во мраке, что вокруг тебя, 
Дорогу к свету я найду.

Припев.

Проявляется силуэт Рогожина.

Рогожин (спускаясь вниз):
Чего кричишь, Лев Николаевич? Нет ее. Она еще вчера на дачу уехала. А ты по-ди, ради нее примчался?

Мышкин:
Парфен, я тебе не враг и мешать ни в чем не намерен. Когда твоя свадьба шла, я тебе не мешал. Она сама ко мне бросилась, просила спасти от тебя, потом и от меня к тебе убежала. Я ей теперь и на глаза не покажусь и разлаживать вас не намерен. Я тебе не соперник. Я ведь ее не любовью люблю, а жалостью.

Рогожин:
Для тебя, стало быть, любовь – это жалость?

Мука-любовь

Опять смеется она надо мной,
И я внезапно теряю покой –
Я, как мальчишка, стою за углом,
Ищу ее в переходе любом.

Ее лицо снится каждую ночь,
Не сплю, не ем, веселиться невмочь.
Моя любовь крепче день ото дня,
Но это чувство сжигает меня!

Припев:
Мука-любовь – пламя и мрак,
Ревность и страсть, вера и враг,
Кара и дар, воля и клеть,
Блажь и беда, дружба и смерть...

Она глядит на меня, как на шваль,
Я ненавистен, но ей меня жаль,
А может, просто боится меня,
И ждет возмездия у алтаря.

Она же знает: как только женюсь,
Над ней натешусь и сам удавлюсь.
Печальный жребий приводит в экстаз,
И так безжалостно мучает нас.

Припев.

Встанешь с места, пройдешь мимо, а я за тобой слежу.
Платье твое прошумит тихо, а я уже еле дышу.
Я твой сон и покой охраняю, ночи не сплю я вновь,
Тебя люблю и себя ненавижу за эту любовь.

Припев.

Мышкин (отирая пот со лба):
Я всегда говорил, что за тобой ей непременная гибель. Тебе тоже погибель, еще пуще, чем ей. Но как она может идти за тебя? Неужели она ищет такой любви, чтобы сознательно идти под нож? (Рогожин сверкает глазами) Как ты тяжело смотришь теперь на меня, Парфен!

Рогожин:
Потому и идет за меня, что за мной ее нож ожидает!

Мышкин:
Нет... Не может быть... Я не верю!

Парфен, не верю!

Рогожин:
Но почему? Не такая ли, что ли?
Ее ведь от чистого чувства колотит,
Ей же не ласки, ей хочется боли,
Вот потому за меня и выходит.

Это с тобою она не такая,
Ну, а со мною другой и не будет,
И точно так, как ее я желаю,
Также она другого любит.

Об этом другом все ее мечты,
А другой этот, знаешь кто? Это ты!

Припев:
Мышкин:
Парфен, не верю!
Судьба устроит вместе вас,
И в яд твоих безумных глаз
Парфен, не верю!

Парфен, не верю!
Тебя, как брата я люблю
И в злобу черную твою,
Парфен, не верю!

Рогожин:
С нею впервые душою я ожил,
И сразу коварная мысль закралась:
Я не пойму, почему ей дороже
Не страсть и любовь, а какая-то жалость.

Мне надоели бессонные ночи,
Когда я ее и себя проклинаю,
Я бы тебя в подворотне прикончил,
Но знаю – тогда и ее потеряю.

А бери ее, коли судьба твоя,
Счастье тебе уступаю я!

Припев.

Рогожин отворачивается от князя и делает несколько шагов в сторону, но потом резко разворачивается, что-то достает из кармана, медленно при-ближается к Мышкину и заносит над ним нож.

Мышкин (хватая Парфена за плечи, кричит):
Парфен, не верю!

Занавес.
Конец 1 акта.


Акт 2

Дачный поселок. Летние домики, парк, скамейки для отдыха, торговые лавки. Народные гуляния.

Дачный сезон

Хор дачников:
– Когда начинается знойное лето...
– И жаркое солнце сживает со света…
– Когда в душном городе жить не резон…
(все вместе)
Тогда открывается дачный сезон!

– Щедро подарит родная природа
Нам ягоду со своего огорода.
– Большую охоту...
– ... и рыбную ловлю.
– И даже торговлю!

Торговцы:
– В кадках деревья! Лимоны, жасмины!
– А вот кому мед – настоящий, пчелиный!
– Сады и фруктовые оранжереи!
– Мадам, из цветов ожерелье!

Дачники разбредаются парами: богема, влюбленные, семья с ребенком, два приятеля.

Дачники:
– Сегодня играет столичный оркестр!
– Chrie, я нашел для свидания место...
– Папа, а мы будем кататься на лодке?
– Я жду, я на даче у тетки!

Хор дачников:
Здесь чудно, тут в зелени все утопает,
И люд самый разный вокруг отдыхает.
На завтрак и к ужину – свежая пища,
Для летней поры лучше места не сыщешь.

Немного гостей и большая терраса,
Тепло на душе от холодного кваса,
И пахнет повсюду лесной земляникой,
Нет в мире чудеснее этих каникул.
Местечко на даче найдется любому,
От здешних красот станет легче больному –
И тот, кто тоскует и телом разбит,
Забудет про боль и обиды простит.

И даже того, кто приехал в припадке,
Вернет к жизни воздух, волшебный и сладкий,
И вмиг исцелит голубой горизонт.
Покорнейше просим на дачный сезон!

Появляются генерал Епанчин, Лизавета Прокофьевна, Александра и Аделаида.

Лизавета Прокофьевна (торопит остальных):
Скорее, скорее! И кто его знает,
Что там у него от припадков бывает...

Епанчин:
Я слышал вчера от его докторов,
Что князь на ногах и почти что здоров.

Лизавета Прокофьевна (не слушая мужа):
Наверно, скажу я сейчас неуместно,
Но все это было бы так интересно...
А вдруг он томится в ужасной хандре,
А может, уже он на смертном одре?

Александра:
Maman, он не болен, ведь вам же сказали,

Аделаида:
И нечего думать о грустном финале.

Александра:
Не стоит напрасно чудить и блажить.

Аделаида:
Нам к бедному князю пора поспешить!

Лизавета Прокофьевна (озираясь по сторонам):
А где же Аглая? Где эта девчонка?
На всем белом свете нет хуже ребенка!

Епанчин (тихо усмехаясь в сторону):
Бегите, ищите, а я точно знаю,
О том, где искать нам Аглаю.
Епанчины в спешке уходят. Смена декораций. Дача Мышкина. На террасе по-лулежит больной и слабый князь, рядом с ним Аглая, которая ему читает.

Рыцарь бедный

Аглая:
Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой.

Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.

Путешествуя в Женеву,
На дороге у креста
Видел он Марию-Деву,
Матерь господа Христа.

С той поры, сгорев душою,
Он на женщин не смотрел,
И вовеки ни с одною
Молвить слова не хотел.

Епанчины в стороне подслушивают.

Лизавета Прокофьевна (шепотом):
Какая прелесть! Чьи это стихи?

Аделаида (шипит):
Maman, как не стыдно! Это же Пушкин!

Лизавета Прокофьевна (язвительно):
С вами еще и не такой дурой сделаешься!

Он себе на шею четки
Вместо шарфа повязал,
И с лица стальной решетки
Ни пред кем не поднимал.

Полон чистою любовью,
Верен сладостной мечте,
Н. и Ф. своею кровью
Начертал он на щите.
С этим именем по праву
Шел он смело в каждый бой,
Оставляя только славу,
Только подвиг за собой.

Возвратившись в замок дальний,
Жил он, строго заключен,
Где влюбленный и печальный,
Как безумец умер он.

Мышкин:
Это очень хорошие стихи, Аглая! Только почему вы переменили буквы Девы Марии на буквы «Н» и «Ф». Это шутка?

Аглая:
Нет, князь, это вовсе не шутка. Это же про вас, это же вы – «Рыцарь бедный».

Появляются Епанчины.

Лизавета Прокофьевна:
Ну, здравствуй, князь!

Мышкин (немного растерянно):
Здрасьте...

Александра:
Вот видите, maman, князь уже вполне здоров!

Лизавета Прокофьевна:
Это правда, я со страху преувеличила, как услышала, что Рогожин тебя поре-зал... Но теперь как выздоровлению родного сына рада. Это все они, ну, дочери-то мои, позволяют себе надо мной такие шутки шутить (сестры в недоумении переглядываются). Надолго к нам?

Мышкин:
На все лето.

Лизавета Прокофьевна:
Ты один? Не женат?

Мышкин (улыбаясь):
Нет. Не женат.

Лизавета Прокофьевна:
Улыбаться тут нечего! Знаю я, с кем ты компанию-то водишь. Вот и давеча от Аглаи слышала, что ты со студентами какими-то связался.

Мышкин:
Да, ко мне ходят несколько человек. Ипполит и еще другие... Да вот они, може-те познакомиться!

На сцену стремительно выходят студенты во главе с Ипполитом.

Я отрицаю!

Ипполит:
Ипполит Терентьев, студент, нигилист!

Лизавета Прокофьевна (морщась):
Ах, нигилист?! Ну и что же вы, голубчик, отрицаете?

Ипполит:
Я отрицаю законы,
Мне тошно от правил и норм – 
Пусть им верны миллионы,
Я жду радикальных реформ.
 
Я отрицаю гены
И вящую мудрость отцов,
Я знаю, придут перемены,
И куриц научит яйцо.

Я отрицаю Россию
И кровопийцу-царя.
Жадную буржуазию,
Слабых детей декабря.

Я отрицаю Бога
И сладкие речи попов,
Веру и промысел рока,
Религию глупых рабов.

Я отрицаю сердечность,
Я не прочь плотских утех,
Можно грешить бесконечно,
Если отсутствует грех.


Я отрицаю счастье,
Я презираю семью –
Что искать в этом балласте,
Свободу теряя свою?

Я отрицаю искусство:
Живопись – это смешно,
Музыка – глупые чувства,
Поэзия – грязный блокнот.

Я все вокруг отрицаю!
Это мой новый девиз,
С ним снова сердцем впитаю
Мятежный, заманчивый «изм»!

Ипполит и хор студентов:
Эгоизм!
Атеизм!
Нигилизм!

Анархизм!
Терроризм!
Нигилизм!

Пока нигилисты выступают, со всех сторон к даче князя собирается народ. Заметив зевак, студенты обращаются к ним.

Хор студентов:
Эй, честные господа,
Вы послушайте сюда,
Мы поведаем сейчас
Удивительный раз.

Прибыл давеча на дачи
Новый Ротшильд, не иначе –
Самый свежий богатей.
Самый худший из людей!

Он три года канителью
Дни в Женеве наполнял,
Посвятил себя безделью,
Жизнь бездарно прожигал.

Деньги промотав большие,
Всем остался должен он
И добрался до России
Лишь со старым узелком.

Тут его отец приемный
Не на шутку захворал,
И ему в своей духовной
Весь оставил капитал.

Идиот в штиблетах узких,
Миллион наследства взял,
Богу молится по-русски,
А несчастных обокрал.

Лева, Лева, ты нам брат,
Дурачок и демократ,
Будь хорошим, не скупись
И деньгами поделись.

Надо печься о народе,
Чтобы добрым был народ,
А не то однажды Родя
С топором к тебе придет.

Епанчин (в негодовании):
Это черт знает, что такое! Князь, так они у тебя деньги вымогают!

Ипполит:
Па-а-а-а-звольте спросить, милостивый государь, почему это вы нас оскорбляе-те? У нас такое же право...

Епанчин (резко):
Никакой я вам не «милостивый государь», и никакого объяснения давать не намерен!

Мышкин:
Господа, зачем мы всю эту неправду рассказали. Я ведь уже согласился помочь и сиротам, и калекам, и вам, как вы и просили...

Ипполит:
А мы не просим, мы требуем! Потому что вам должно быть совестно, что у вас миллионы, а кто-то голодом сидит!

Мышкин (мямлит):
Я не отказываюсь... Вас же выгнали из университета, я могу помочь...

Негодование

Лизавета Прокофьевна (вскакивает с места):
Хватит!
Довольно уже разглагольствовать!
Это сумасшедший дом!
(переходит на сарказм)
Спасибо, князь, за удовольствие,
Что за чудный был прием!

(набрасывается на студентов, дочерей и князя)
Я-то расселась послушать молодежь,
А тут безобразие, подлость, низость!
Вас, нигилистов ни в жизнь не поймешь!
Да что ж это с обществом случилось?

Неужто сегодня их много таких,
Кто, честь позабыв, слюною брызжет?
Вы дурачков поищите других,
А я-то насквозь ваши души вижу.

В Бога не верят, не верят в Христа,
Сами больны и другим вредите.
Кончится тем, что во время поста
Все вы друг друга переедите.
 
(подходит к Ипполиту)
Разве вот этот кого не убьет?
Побьюсь об заклад, он будет вежлив
И денег у князя сейчас не возьмет,
А ночью придет и его зарежет.

(князю)
По совести деньги твои украдет –
В порыве отчаянья и печали.

(поворачиваясь к Аглае)
Потом молодую глупышку найдет,
И с ней за границу отчалит.

Девушка в доме приличном растет,
Вдруг среди улицы – прыг на дрожки,
А через год в подоле принесет
Или пойдет по кривой дорожке:
(кривляясь)
«Маменька, вы для меня не указ,
Я за Пал Палыча замуж вышла!»,
(печально)
Сгинете где-нибудь – вот и весь сказ,
И никто про вас не услышит.

А я и не хочу о вас слышать! Аглая, Аделаида, Александра, за мной! Иван Фе-дорович, сколько можно вас ждать?!

Епанчины уходят, потом расходятся студенты. Остается один Мышкин.

Поклонники Аглаи

Мышкин:
Аглая!
Пускай я вас совсем не знаю,
Но днем и ночью вспоминаю,
И снова голову теряю,
Аглая!
Аглая!
Хоть вы капризная и злая,
Любовь и сердце пробуждая,
Ждет вас душа моя больная,
Вы – светлый ангел мой, Аглая!
Аглая!

Мышкин закрывает лицо руками и растворяется в темноте, появляется Ганя.

Ганя:
Аглая!
Я каждый день вас навещаю,
Себе любить вас запрещаю
Но снова без любви страдаю,
Аглая!
Аглая!
Меня безжалостно пытая,
Моими чувствами играя,
Молчит любовь глухонемая,
А я в ответ кричу:
«Аглая! Аглая»!

Ганя растворяется в темноте, появляется Ипполит.

Ипполит:
Аглая!
Глупцы поют, тебя желая,
Амурной чушью соблазняя,
Но понял я, что ты – другая,
Аглая!
Аглая!
Я страсть и слабость отрицаю,
Я мыслей нежных избегаю
И красоты не замечаю,
Но я люблю тебя, Аглая!
Аглая!

Ипполит растворяется в темноте, появляется Аглая. Выбегает мальчишка, передает ей письмо, Аглая читает (силуэт Настасьи Филипповны на заднем плане).

Письмо

Настасья Филипповна:
Я пишу вам письмо и не жду ответа,
Не хочу в вас искать доброго соседа,
Быть похожей на вас нет надежды ложной –
Мы как лето с зимой противоположны.

Но при разной судьбе мы в одном похожи:
Любит вас человек, что мне всех дороже –
Тот, кого я любить и желать не смею,
И кому без любви к вам еще больнее.

Он вас видел лишь раз, и забыть не может,
Сколько дней он всем сердцем, душой и кожей
Был со мной, но про вас думал бесконечно –
И поверила я, что вы безупречны.

Если любите вы так, как я любила,
Если в нем это чувство я не убила,
Я его вам одной смело уступаю,
Ваши души и руки соединяю.

Мне самой все равно, пусть все сгинет разом –
Злая ревность съедает Парфену разум,
Мне убить бы его, и сбежать подальше,
Но боюсь, что со мной он покончит раньше.

Я уже не жива, я не существую,
Каждый вечер себе перед сном рисую
Дикий блеск черных глаз, пальцы с острой бритвой,
Страшный грех, что не смыть ни одной молитвой.

Будь, что будет – я с ним вам желаю счастья,
Даже если совсем неправа сейчас я,
Или все это просто моя причуда,
Но за вас всем святым я молиться буду.

Я во имя любви вас благословляю,
Хоть и знаю – его навсегда теряю
И останется боль в бедном сердце разбитом,
Это всей моей грешной судьбы постскриптум. 

Аглая сворачивает письмо и уходит. Меняется декорация. Дача Мышкина. На сцене появляются дачники, студенты, Епанчины, Лебедев-Фердыщенко, Иппо-лит, Мышкин. Все читают газеты.

Газеты

Хор:
-Чем живет, чем нынче дышит высший свет?
Что сегодня мы узнаем из газет?
-Что намедни было, что уже грядет,
И куда все наше общество идет?

Ипполит (торжественно):
В мире начался невиданный прогресс!

Лизавета Прокофьевна (язвительно):
Сразу облик человеческий исчез!

Епанчин (возмущенно):
Террористы бомбу бросили в царя!

Лизавета Прокофьевна (качая головой):
Что безбожники проклятые творят!

Лебедев-Фердыщенко (смеясь):
Пишут «Ведомости», что маньяк-студент
Укокошил всю семью в один момент,
И сказал суду присяжных адвокат:
Подсудимый, мол, ни в чем не виноват.
Ипполит (защищая):
Он беден и страдал из-за любви,
И родных вполне естественно убил!

Аделаида:
Это просто частный случай!

Александра:
Это вздор!

Епанчин:
Извращение понятий!

Лизавета Прокофьевна:
И позор!

Хор:
- Надо что-то делать, надо мир спасать!
- Но за что хвататься и с чего начать?

Аглая:
Дайте женщинам свободу и права,
Чтобы равенство могло торжествовать!

Лебедев-Фердыщенко:
Посадить всех либералов под замок,
Чтоб никто бы больше умничать не смог!

Александра:
Не запугивать народ и не стращать,
А идти крестьян отсталых просвещать!

Епанчин:
Разговоры не помогут, не дойдут,
Не поможет пряник, нужен только кнут!

Лизавета Прокофьевна (обращаясь к Мышкину):
Князь, а ты чего стоишь, как не родной?
Что ты скажешь?

Мышкин (тихо):
Мир спасется красотой!



Ипполит (подтрунивая):
Вот как? Господа, вы слышали? Красота спасет мир! Не оттого ли, князь, у вас такие игривые мысли, что вы влюблены? Что же это за красота такая?

Мир спасет красота

Мышкин:
Припев:
Мир спасет красота,
Мир спасет любовь.
И любая мечта
Воплотится вновь...

От обид, от невзгод,
От любой парши
Сохранит и спасет
Красота души.


И пусть на земле не останется злобы,
Гордыни и зависти стают сугробы,
Пусть будут в чести доброта и сердечность,
И счастье продолжится целую вечность.

Исчезнет жестокость, умолкнут рыданья,
Придут милосердие и состраданье,
Все недруги разом закончат сраженье,
И мир не узнает свое отраженье.    

Припев.

Ипполит:
Что это за чушь? Что это за бред?
Что за болтовня старого монаха?
Никакой души не бывает, нет!
Больше не поднимется мир из праха.

Он издохнет, он догорит дотла,
Старая мораль будет не в почете –
Ваша красота даром не сдалась,
Что за ерунду вы нам тут несете?!...


Мышкин (роняя платок из рук, виновато):
Я знаю, что я был обижен природой,
И в свете меня называют уродом,
Что я бесполезный и в обществе лишний,
И я рассуждаю, как глупый мальчишка.

Нет жеста, нет такта и нет чувства меры,
Идеи мои – сплошь пустые химеры,
Я слово скажу и начну задыхаться –
Ну, как надо мною таким не смеяться,
Ведь так?

Вы лучше всех!

Аглая:
Зачем вы это здесь говорите?
Зачем вы это им говорите?
Зачем себя всего оболгали
И перед ними так унижались?

Здесь нет ни одного, кто б вас стоил,
И этих ваших слов был достоин.
Никто из них, кто рядом кривится,
И вашего не стоит мизинца.

Те, перед кем себя вы казнили,
Натешились и не поспешили
Помочь поднять из грязи и пыли
Платок, который вы уронили.

(Аглая поднимает платок и отдает его князю)

Вы лучше всех! Вы честнее всех!
Вы добрее всех! Вы умнее всех!
Вы ближе всех! Вы прекрасней всех!
Вы выше, вы благородней всех!

Аделаида:
Ура! Рыцарь бедный!

Аглая меняется в лице и набрасывается в истерике на сестер и Лизавету Про-кофьевну.


Аглая:
Зачем меня все снова обижают,
За князя выйти замуж заставляют?!
За что меня все мучают и дразнят?!
Мне надоели ваши злые басни!

(Мышкину)

Вы в зеркало немедля посмотрите –
Как держитесь вы или как стоите,
За этакого «принца» – да куда уж!
Я никогда за вас не выйду замуж!!!

(Аглая заливается слезами и прижимается к матери)

Мышкин:
Аглая, да я вас еще и не просил!

Лизавета Прокофьевна:
Что?!

Мышкин (нелепо):
Я вовсе не имел намерения иметь честь просить вашей руки. И в уме у меня ни-когда не было... И никогда не захочу, будьте уверены...

Аглая поднимает голову. Мышкин вытирает ей слезы. Аглая закатывается от смеха. Все остальные подхватывают.

Лизавета Прокофьевна:
Фу... Слава Богу... Вот напугали... Ладно, пойдемте домой, а то как бы князь от таких переживаний в обморок не упал... 

Все прощаются и уходят. Аглая последняя.

Аглая:    
Князь, знаете ли вы в парке зеленую скамейку? Иногда я рано, часов в семь утра, когда все еще спят, прихожу туда одна...

Епанчины уходят. Князь остается один. Из темноты появляется Рогожин и подсаживается к Мышкину.

Ночная беседа

Мышкин (оторопев):
Это ты, Парфен?

Рогожин:
                Это я...
Я пришел от нее самой.
Мне велела позвать тебя,
Нужно ей говорить с тобой.

Мышкин:
Я приду.

Рогожин:
              Ну, тогда прощай...

Мышкин:
Разве ты ко мне не зайдешь?

Рогожин (усмехаясь):
Ты б еще пригласил на чай...
Иль не помнишь совсем про нож?

Мышкин:
Я забыл тот ужасный час,
Думал, злоба твоя прошла.
Неужели ты и сейчас
Мне, Парфен, пожелаешь зла?

Рогожин (сквозь зубы):
Коли любит тебя она,
Что еще мне теперь желать?
Не невеста и не жена –
Сколько можно по ней страдать?

Мышкин:
Будет мучить еще сильней,
Издеваться и жечь, как лед,
Но любовью потом своей
Многократно тебе вернет.

Рогожин (смеясь):
Надо ж, как ты заговорил!
Ты к такой же, поди, попал?
Из тебя столько тянет жил,
Что и ты от любви устал?

Мышкин:
От насмешек я прячу взгляд,
От терзаний готов бежать,
Но лишь с нею одною рад
Свою новую жизнь начать!
Рогожин:
Вижу, ты обо всем забыл
И другую нашел красу,
А ее, стало быть, разлюбил –
Так теперь ей и донесу.

Рогожин уходит, князь садится на скамейку и засыпает. С первым лучом вы-ходит Аглая и нежно будит князя, который сразу вскакивает.

Аглая (изображая негодование):
Вы спали!

Мышкин:
(спросонья) Да... Я здесь спал (протирая глаза) Это вы! (соображая) Ах, да... Это свидание…

Свидание

Аглая (с напускным гневом):
Так вы решили, что мы на свидании,
И хочу я вас в сети завлечь?
Смели думать, что не в состоянии
Я себя по-другому развлечь?

Мышкин пытается возразить, но Аглая резким жестом обрывает его.

Замолчите, я не в настроении
Потакать разговорам пустым.
Я хочу сделать вам предложение,
Чтобы вы были другом моим.

Мышкин (улыбаясь):
Но неужели для этого надо
Звать меня на окраину сада?

Аглая (пылко, в зал):
Припев:
Я хочу хоть с одним человеком
Обо всем говорить, как с собой,
(тихо, нежно)
Чтоб со мною остался навеки
Только ты, только ты, милый мой!


(снова сердито)
И чего на меня вы уставились?
Я и так слишком долго ждала,
Когда вы в моей жизни появитесь,
Я вас выбрала, я вас нашла!

Вместе с вами хочу бежать из дому.
Да, да, да! И как можно скорей!
К неизведанному и неблизкому,
К берегам самых дальних морей.

Мышкин (улыбаясь):
Я за вами последую слепо,
Но, Аглая, ведь это нелепо...

Припев (2 раза, второй раз дуэтом с Мышкиным).

Аглая:
Вы не соглашаетесь, потому что... ради нее сюда приехали?

Мышкин:
Да. Я не верю в ее счастье с Рогожиным, хотя и не знаю, чем бы я мог помочь.

Аглая (с ненавистью):
Если приехали, не зная зачем, стало быть, очень любите,

Мышкин:
Нет, не люблю. Я любил ее, я жалел ее, но потом она угадала, что мне только жаль ее.

Аглая:
Так вы человек без сердца! Да неужели вы все в ней разглядели, но не увидели, что она вас одного любит!

Мышкин:
Но я уже не могу любить ее, и она знает об этом. Она никогда не простит мне моей любви, и мы оба погибнем!

Аглая:
И все-таки вы приехали из-за нее?

Мышкин:
Да, из-за нее.

Аглая (с яростью):
В таком случае, князь, больше ко мне не приходите! Я вас совсем не люблю! Я люблю Гаврилу Ардалионовича!

Мышкин:
Это неправда.

Аглая:
Это правда.

Появляется подслушивающая разговор Лизавета Прокофьевна.

Лизавета Прокофьевна:
Что правда? Какая правда?

Аглая:
А то правда, что я Ганю люблю и замуж за него иду!

Аглая убегает. Князь пытается бежать за ней, но его останавливает Лизаве-та Прокофьевна.

Лизавета Прокофьевна:
Нет, уж, батюшка, вы теперь не уходите. Сделайте одолжение, извольте объяс-ниться. Да что же это происходит?

Допрос

Лизавета Прокофьевна:
Влюблен ты, что ли?

Мышкин:
Да, похоже...

Лизавета Прокофьевна:
А что Аглая?

Мышкин:
Любит тоже.

Лизавета Прокофьевна:
Но как же так? Чего молчишь-то?

Мышкин (растерянно):
Не знаю сам, как это вышло...

Лизавета Прокофьевна:
Возиться ей с тобой охота –
Сама же дразнит «идиотом»!

Мышкин (укоризненно):
Какие гадкие детали!
Зачем вы мне их передали?

Лизавета Прокофьевна:
Так знай: она тебя не любит,
А над тобою только шутит,
И ей, пока она со мною,
Ни в жизнь не быть твоей женою.

Вот так-то, князь, не обольщайся!
И больше к нам не заявляйся!

Мышкин:
Мне к вам и так за все, что было
Ходить Аглая запретила...

Лизавета Прокофьевна какое-то время ходит взад-вперед, задумавшись, по-том резко оборачивается к князю.

Лизавета Прокофьевна:
Не слушай, князь, девицы «мудрой»
И приходи к нам завтра утром.

Мышкин (смущаясь и заикаясь):
Но я... меня... да ведь негоже...
Такой пассаж подвергнуть может...

Лизавета Прокофьевна (перебивая):
Чему? Невинный простофиля!
Как будто вовсе не мужчина!
Иди назло, иди нарочно,
Она ведь ждет, я знаю точно!

Да ей же ведь самой досадно,
Что вышло не все слишком гладко,
Ей надо, чтоб ты разозлился
И к ней скорее притащился.

Но только вот не рассчитала,
Что для тебя намека мало,
Что женщин ты совсем не знаешь...
Ну, как же ты не понимаешь?!

Мышкин (с жаром):
Я все понял!

Лизавета Прокофьевна:
Ладно, князь, до завтра! Приходи обязательно!

Мышкин:
Я приду!

Лизавета Прокофьевна уходит. Князь какое-то время сидит в одиночестве на скамейке. Из темноты появляется Настасья Филипповна, падает перед ним на колени и целует руки.

Мышкин:
Встань, встань, встань скорее!

Настасья Филипповна: 
Ты счастлив? Только одно скажи: сегодня, сейчас ты счастлив?

Появляется Рогожин, поднимает Настасью Филипповну, которая кричит: «Прощай, князь!», уводит, потом возвращается. 

Рогожин:
В экипаж посадил. Она все ждала, когда ты один останешься. Она так и знала, что у тебя с той свидание. Что ты мне давеча говорил, в точности передал. Зав-тра же мы отсюда уедем... Прощай, князь, не поминай лихом... А что же, брат, ты ей в ответ ничего не сказал? Ты-то счастлив или нет?

Мышкин (кричит):
Нет, нет, нет!

Рогожин (злобно):
Еще бы сказал «да»...

Затемнение. Смена декораций. Дача Епанчиных. Идет подготовка к приему. Слуги готовят гостиную.



Смятение

(Лизавета Прокофьевна возмущается, Александра и Аделаида говорят то ли в шутку, то ли всерьез, генерал выдает себя за философа)

Лизавета Прокофьевна:
Что случилось с Аглаей, что? 
Сердце плачет о ней давно:
Вот нашла себе жениха – 
Идиота и лопуха.

Александра:
Чем же, мама, он не хорош?

Аделаида:
Не Онегин, да ну и что ж?

Александра и Аделаида:
Этот странный, чудесный князь
Нашей девочке в самый раз.

Лизавета Прокофьевна:
Он же вовсе не знает свет,
У него даже чина нет!
Да и мужа такого ли
Столько лет мы ей прочили?

Епанчин:
Он богат, он аристократ,
Высший свет будет только рад.
(смотрит на дочерей)
И к невестам другим в семье
Интерес обнаружат все.

Припев:
Лизавета Прокофьевна:
Пусть он ей будет просто-напросто другом.

Александра, Аделаида:
Может быть, получит она по заслугам?

Лизавета Прокофьевна:
Неужели так она глупа?!

Епанчин:
Значит, такова ее судьба!
А вдруг этот парень ее счастье составит?

Александра, Аглая:
Шанс такой не каждой из нас выпадает.

Лизавета Прокофьевна:
Почему же так она слепа?!

Епанчин:
Значит, такова ее судьба!

Все вместе:
Значит, такова ее судьба! (4 раза)

Званый вечер

Начинают прибывать гости, общаются друг с другом. Появляются Аглая и князь, раскланиваются и расходятся к гостям, начинают вести беседу. Снача-ла все идет спокойно, вдруг князь начинает громко говорить, и все обращают на него внимание.


Мышкин:
Сколько здесь благородных людей!
Я хотел быть сегодня скромней,
Но так счастлив быть с вами теперь,
Приоткрыть в ваше общество дверь.

Ожидал нашей встречи, страшась,
Но так радуюсь, глядя на вас –
Ваши мысли и ваши дела
Навсегда покорили меня.

(обращается к одному из гостей)
Вот про вас рассказали, что вы
Двух студентов от ссылки спасли...

Первый гость (смущаясь):
Ох, и длинные есть языки...
Что вы, князь, это все пустяки...


Мышкин (другому):
Или вы для своих мужиков,
Погоревших на прошлый Покров,
Дали лесу отстроиться вновь...

Второй гость (пожимая плечами):
Ну, подумаешь, пара домов...

(обращаясь к Епанчиным)
Или вы, дорогая семья,
Приютили, как сына, меня,
Помогли мне не сбиться с пути
И любовь моей жизни найти

(подходит к Аглае, протягивает руки, но она отворачивается)

Лизавета Прокофьевна (перебивает):
Князь, ты добрый, но очень смешной...
Отчего же ты, мой дорогой,
Говоришь так, как будто бы мы
Жизнь тебе в самом деле спасли?..

Мышкин (обращаясь ко всем):
Что же сердитесь вы на меня?
Почему вы стыдитесь себя,
Ваших помыслов, жестов и дел?
Я ведь лучшее в вас разглядел!

Первый гость:
А он, право, любезен и мил...

Епанчин:
Очень, очень! Я вам говорил...

Лизавета Прокофьевна (пытаясь отвлечь внимание):
Не пора ли десерт подавать?..

Мышкин (отстраняя ее, выходя на первый план):
Нет, я должен, я должен, я должен сказать...

Все знаками показывают князю, что лучше не продолжать, но он ничего не за-мечает.


Мышкин:
Я вошел сюда с мукой в сердце,
Я уже и не смел надеяться,
Что меня здесь поймут и услышат,
И считал, что несчастлив свыше.

Но что значат беда и горе,
Если можешь с судьбой поспорить,
Если в силах твоих, в твоей власти
Отыскать мимолетное счастье?

Как же можно пройти мимо дерева,
И не быть счастливым, что видишь его?
Или заговорить с человеком,
И не быть счастливым, что слышишь его?

Посмотрите на мир прекрасный –
На ребенка, на травку, на Божью зарю,
И в глаза, что так тихо и ясно
Произносят: «Я вас люблю!»


Князь снова протягивает руки к Аглае и с диким криком падает на пол. Все бросаются к нему на помощь.

Аделаида:
Вот и состоялась помолвка.

Аглая:
Я никакого слова ему не давала, и никогда в жизни не считала его своим жени-хом. Он для меня такой же посторонний человек, как и всякий.

Лизавета Прокофьевна:
Этого я от тебя не ожидала. Да, жених он невозможный, но от тебя-то я таких слов не ждала! Да я бы их всех прогнала, а его оставила, вот он какой человек! (князь приходит в чувство) Князь, мне жаль... Правда, очень жаль тебя...

Князь не обращает на нее внимания, глядит мимо. Лизавета Прокофьевна оборачивается и видит, что на пороге появилась Настасья Филипповна.





Ссора

Настасья Филипповна:
Вы только посмотрите на нее,
На эту барышню, ее гнилье!
Как я могла вас ангелом считать,
За что могла вас только уважать?

Да как же смели вы его предать,
Ему на взлете крылья оборвать,
Оставить на душе пустые рвы –
Презренья даже недостойны вы!

Аглая:
Но по какому праву вы вошли
И про меня всю эту чушь несли?
Ведь он всегда же только вас любил,
Ну, кто вас сватать за него просил?

И почему же вам его опять
С собой не удается повязать,
И почему со мной остался князь?
Да потому что ненавидит вас!

Мышкин:
Аглая!

Настасья Филипповна смотрит на князя и резко разворачивается к Аглае.

Настасья Филипповна:
Не может ненавидеть он меня,
Солгали вы, но вас прощаю я.
Давно пора закончить маскарад,
Скорей себе берите этот клад!

Настасья Филипповна хватает князя за руку, подводит к Аглае, но вдруг останавливается, и сама выходит вперед.

А хочешь, слово я ему скажу,
Тебя забыть немедля прикажу,
По праву стану я его женой,
А ты навек останешься одной?

Аглая начинает нервничать.
(Мышкину)
Ты помнишь, князь, как ты тогда сказал,
Что все за наше счастье бы отдал?
Да будь ты проклят, если это ложь,
И ты ее под ручку уведешь!

(Аглае)
Смотри же, если только наш святой 
Тебя не бросит, чтобы быть со мной,
Бери его себе, я уступлю –
Не верю, не надеюсь, не люблю!!!

Аглая и Настасья Филипповна выжидают. Мышкин терзается, наконец, ре-шается и оборачивается к Настасье Филипповне.

Мышкин:
Да разве это возможно? Она такая... несчастная!

Аглая:
Боже мой, что я натворила!

Аглая убегает. Мышкин бросается следом, но его останавливает Настасья Филипповна.

Настасья Филипповна:
За ней? За ней? (бросается к нему, обнимает и целует) Мой! Мой!

Гости в недоумении, перешептываются. Александра и Аделаида бегут за Агла-ей, Лизавета Прокофьевна и генерал подходят к Мышкину.

Лизавета Прокофьевна:
Князь, никогда, никогда больше не смейте приходить в этот дом!

Епанчин:
Сударь, немедленно выйдите вон!

Слуги выталкивают князя и Настасью Филипповну прочь. Гости перешепты-ваются, потом начинают говорить вслух.

Хор:
Это черте-что, позор, скандал!
Кто ему такое право дал –
Опозорить честную семью,
Променять на дрянь любовь свою?
Лебедев-Фердыщенко:
В тихом омуте завелся бес,
Простодушный идиот исчез,
Как его любовница нашлась,
Снова спятил наш святоша-князь.

Надо князя под опеку взять,
Деньги и свободу отобрать,
Чтобы этот заграничный хам
Не морочил больше юных дам.

Хор:
Он ничтожество и ротозей!
Он предатель, трус и фарисей!
Мы такую редкостную знать
Больше вовсе не желаем знать!

Все уходят. На сцене поочередно появляются Аглая, Настасья Филипповна, Мышкин, Рогожин

У последней черты

Аглая:
Зачем, почему я его отдала?
Сама оттолкнула, сама виновата.
За то, что его так и не поняла,
За глупую ревность приходит расплата.
Недолгое, хрупкое счастье оставило нас,
И свет от любви в урагане иллюзий погас.

Настасья Филипповна:
Я ей покажу, я ей докажу, 
Что злая любовь может быть настоящей.
Я сделаю все, я ее заслужу,
И свадьба моя будет самой блестящей!
Тогда, наконец-то, до этой девицы дойдет,
Кого потеряла и больше уже не вернет.

Мышкин:
Невесты своей я ужасно боюсь,
Мне стало лицо ее невыносимо.
Я счастлив за ту, на которой женюсь,
И все же другая, как прежде, любима –
Мне выдержать пытку любовью хватило бы сил...
А, может, ни ту, ни другую я не любил?..
Рогожин:
Я горя и бед с ней хлебнул через край,
И снова – обида, и снова – жестокость.
Зачем я искал свой потерянный рай –
Опять между нами бездонная пропасть.
Не знаю, смогу ли еще раз ее перейти,
И сколько он будет стоять у меня на пути?

Мышкин:
Меня обманул выбор мой роковой,
И мне без любви снова быть инвалидом,

Аглая:
Забуду его, отрекусь от всего,
И завтра в Европу сбегу с Ипполитом.

Мышкин, Аглая:
Ошибок нелепых уже не исправишь никак,
Пойдут наши странные судьбы наперекосяк.

Рогожин:
К чему я любовью твоей дорожил
И ради тебя лез время из кожи?

Настасья Филипповна:
Зачем только князю испортила жизнь...
Уж лучше под нож! Где палач мой Рогожин?

Рогожин, Настасья Филипповна:
Увы, разбиваются наши пустые мечты,
И мы одиноко стоим у последней черты.

Мышкин, Аглая, Рогожин, Настасья Филипповна:
И мы одиноко стоим у последней черты.

Затемнение. На темном фоне начинают звонить колокола, возвещая о пред-стоящей свадьбе. Постепенно из темноты появляется Настасья Филипповна в подвенечном наряде, которая, опустив голову, под смешки идет сквозь тол-пу. Дойдя до края, она поднимает глаза, и вокруг становится тихо. Вдруг из толпы появляется Рогожин.

Настасья Филипповна (бросаясь к Рогожину):
Рогожин! Спаси меня! Увези меня! Куда хочешь! Сейчас!

Рогожин, срывая фату, подхватывает Настасью Филипповну, на руки и убе-гает. Толпа расходится. Затемнение. Луч выхватывает одинокого князя, ко-торый некоторое время рассматривает фату и роняет на землю.

Я идиот!

Мышкин:
...И вот стою, как в страшном сне,
Один в холодной тишине,
В бескрайнем океане слез,
Среди пустых вчерашних грез.

Я нежных чувств не понимал
И красоты не удержал,
Я за грехи свои распят,
И нет уже пути назад.

Припев:
Я мечтал найти любовь свою,
Счастливую звезду, что манит наши души.
Я искал для нас с тобой приют,
Но все потерял и будущее разрушил.

Не лечит время тяжких ран,
Нас не прощает за обман,
И сколько сердце не готовь,
Придет расплата за любовь.

И хоть была любовь сия
Светлей и чище хрусталя,
Но от немыслимой тоски
Она разбилась на куски.

Припев.

Ты скоро все сломаешь
И все начнешь с нуля,
Но так и не узнаешь,
Как я любил тебя!

Новый припев:
Я идиот! Я тебя не сберег,
Слишком жесток был безжалостный рок.
Кончено все, хоть сложиться могло иначе...

Я идиот! И меня не спасти,
Больше тебя мне уже найти,
И я в бреду над останками счастья плачу...

Мышкин растворяется в темноте. Пустая сцена в серых тонах без декораций. Сверху по центру спускается длинная тонкая белая ткань, разделяющая Пар-фена и Настасью Филипповну.

Последний рассвет

Рогожин:
Бессонная ночь пролетела, как миг,
А я, как безумец, как древний старик –
Раздавлен, разбит и унять не могу
Тяжелую мысль в воспаленном мозгу.

Она донимает, противно жужжа,
Что выхода нет, и удар ножа
Заменит объятия и ласки твои,
Положит конец безответной любви.

Устал быть твоим бесконечным рабом,
Надеждой твоей и твоим врагом.
Я жил, слепо верность тебе храня,
Но кровью пропахла любовь моя.


Мне кажется, я непременно свихнусь
От горькой судьбы, от избытка чувств.
Любовь – это яд, это желчь и напасть...
Ее раздавить, самому пропасть!

Настасья Филипповна:
Последнее утро заходит во двор,
И солнечный луч пишет мне приговор.
Мой добрый, мой славный, мой ласковый князь,
Окончен мой путь, я успела на казнь.

За то, что любовь у тебя забрала,
За то, что во мне не осталась тепла,
Плачу по счетам, час расплаты суров,
И ты не услышишь моих нежных слов:


Спасибо, что ты мне себя отдавал,
Прости за плохой, несчастливый финал,
Прощай, милый друг, Бог тебя сохранит
И через тебя мне отпустит грехи.

Скорее, Парфен, свою острую бритву возьми
И в самое сердце меня порази,
Дай пропуск на небо, спаси меня –
Душа моя ждет воскресения!

Рогожин и Настасья Филипповна приближаются к друг другу, обнимаются через ткань. Раздается сдавленный женский крик, и Настасья Филипповна, заворачиваясь в ткань, падает к ногам Рогожина, стоящего с ножом в руках.

Рогожин:
Мой ангел, свободна душа твоя,
Но нет человека несчастней меня...

Рогожин бросает нож, опускается на колени, целует Настасью Филипповну и уходит на край сцены. Тишина. Легкий стук шагов.

Рогожин:
Входи, Лев Николаевич...

Входит Мышкин и медленно идет к Рогожину.

Рогожин:
Я так и думал, что это ты.

Мышкин:
Н-н-н... Настасья Филипповна... у тебя?

Рогожин:
У меня.

Мышкин:
А где же?

Рогожин (неопределенно показывая рукой):
Там...

Князь смотрит по сторонам, отходит назад, замечает тело Настасьи Фи-липповны и коротко вскрикивает.

Мышкин:
Это... ты ее?..

Рогожин (подходит к телу):
(тихо) Я... (громче) Я... (переходит на крик) Я! (хохочет) Я!!! (рыдает) Я!!!

Рогожин бьется в истерике. Мышкин склоняется над телом Настасьи Филип-повны.

Молитва

(Рогожин изредка бормочет, вскрикивает и грустно смеется. Во время мо-литвы Мышкин притягивает его к себе, гладит по голове, после чего они оба в бессилии и отчаянии прижимаются друг к другу)

Мышкин:
Господи, дай мне сойти с ума,
Помоги искупить вину.
Пусть оборвется моя глава,
Я устал, я иду ко дну.

Больше нет сил, и внутри – пустота,
На руках моих боль и кровь –
Из-за меня умерла красота
И пропала любовь.

Господи, дай мне сойти с ума
И забыть этот горький день.
Разум больной наполняет тьма,
Оставляя немую тень.

Дай обрести безмятежный покой
И надежду найти в раю
Тех, кто недавно был рядом со мной
И кого люблю.

Господи, дай мне сойти с ума,
Надо мною свой суд сверши.
И раз одного ждет для тела тюрьма,
То мне дай тюрьму для души.

Бедный рассудок теперь ни к чему,
Лишь безумия вечный мрак
Будет со мной, и его никому
Не разрушить никак.
Господи, дай мне сойти с ума,
Убежать в свой беспечный мир –
Туда, где очнется от долгого сна
Бедный рыцарь, несчастный кумир.

Туда, где одна будет вечно жива,
А другая останется здесь.
Господи, дай донести свой крест,
Дай сойти с ума!

Мышкин и Рогожин смотрят вдаль невидящим взглядом. Затемнение.

Эпилог

Хор:
Мир спасет красота,
Мир спасет любовь,
И любая мечта
Воплотится вновь.

Мир без тайн и без слез,
Ревности и лжи –
Он придет, он нас ждет,
Значит, будем жить!

Полный свет. Поклоны. Хор и балет.

Лебедев-Фердыщенко:
Случилось на свете немало историй,
Немало трагедий и драм.
И мы по привычке играем в миноре
Любую из жизненных гамм.

Но есть в партитуре мажорные ноты,
И вновь открываются нам
Другие мечты и другие широты
Дразнящих надежд океан.

Иволгины, Птицын:
Мы ищем надежного, верного друга
И спутника нашей судьбы,
Того, кто поможет, когда будет туго,
Того, кто спасет от беды.

Ганя:
Кого-то, кто чувством своим не играет,
Кому без любви не прожить.
Он вас понимает, он верит и знает:
Любовь не продать, не купить.

Александра, Аделаида:
Мы верим и ждем, что фортуна подарит
Нам принца на белом коне,
Что ищет принцессу и тихо мечтает
О скромной и доброй жене.

Ипполит:
И пусть в этой жизни чудес не бывает,
Она все равно удивит.
И влюбится тот, кто порой отрицает
Великое чудо любви.

Епанчин:
Есть вещи сильнее чинов и награды
И прочих забав для людей.
 
Лизавета Прокофьевна:
Ведь нет для родителей большей отрады,
Чем счастье своих дочерей.

Епанчин, Лизавета Прокофьевна:
И если ты был воспитателем строгим,
Подставить плечо не забудь,
Чтоб дети сумели не сбиться с дороги,
А выбрали правильный путь.

Аглая:
Любовь – не игрушка, любовь – не забава,
Не прихоть беспечных юнцов.
Черты его ищешь то слева, то справа,
А встретишь – не видишь в лицо.

А может, он близко, а может, он рядом,
Ты только ладонь протяни,
Не лги, не царапай насмешливым взглядом,
А в сердце его загляни.


Рогожин:
Слепая судьба с нами шутит жестоко,
Меняя намеченный курс.
Бросает в пучину страстей и пороков,
Ты тонешь и входишь во вкус.

Но если среди этой тьмы бесконечной
В тебе человек оживет,
Твой ангел-хранитель и друг твой сердечный
Тебя за собой позовет.

Настасья Филипповна:
Спасая себя, обретая свободу,
Оковы былого порви,
Расправь свои крылья и следуй к восходу,
Навстречу загадкам любви.

Она будет разной – печальной и страстной,
И если ее не спугнешь,
Ты станешь любима, нежна и прекрасна
И новую жизнь обретешь.

Мышкин:
Когда-нибудь мы перестанем бояться
Прекрасных поступков и слов.
Мы будем дружить и в друг друга влюбляться
В одном из грядущих веков.

Однажды любому из нас покорится
Заоблачная высота,
И в мире подлунном навек воцарится
Невиданная красота.

Все:
Отгремит этот век,
Пробежит другой,
Даст ответ человек
На вопрос простой:

Пропадет нищета,
Боль, война и кровь,
Победит красота,
Победит любовь.
Любовь!!!

Конец.