В тот первый страшный день

Всего их было двадцать пять –
машинкой стриженых ребят.
А командир, что стал вдруг сед,
имел неполных двадцать лет.

Был справа бой,  был слева бой.
Был сзади огненный прибой.
А впереди, где лязг и гул,
глядела смерть из вражьих дул.

Смерть ожидала их кругом.
Уже им не вернуться в дом.
Уже им писем не писать,
хотя те письма будут ждать
и будут верить много лет,
что обнаружится их след…

Не попадать им в плен к врагу.
Уже на волжском берегу
не выстоять,
как тем, другим,
еще не призванным, живым.

Как тем, вернувшимся сюда,
Европу не освобождать,
и бой ведя среди руин,
им не входить уже в Берлин!

У них всё тот ещё приказ:
держаться день, держаться час;
сожжённым – в цепь,
убитым – в бой!
Гордись, отчизна, их судьбой!

Где юность, сражена свинцом,
так падала – вперед лицом!
О героизме не трубя,
они  в тот день спасли тебя.
Легли в огне твои сыны
в тот первый страшный день войны.

В дни памятных военных дат
припомни стриженых ребят…