Субботним часть 1

Бывает так,  что ночи напролет
Злодействуешь, сюжеты изгибаешь,
Ругаясь, что никак не угадаешь,
Как посадить в пучину вертолет.

Но, наступает покоренный день.
Ты, властвуя хромающим героем,
Ведешь его на казнь, зажав конвоем,
Забыв и про долги и про мигрень.

Вот так и я, мотивами бренча,
Нашел момент схватить коня за стремя,
И постараюсь  отобрать лишь время
У каждого, кто в роли палача

Застыл над текстом, скушен и суров,
Отметив бесконечность дальних строчек,
В надежде, что без устали проскочит
Ненужные места: про докторов,

Количество и перечень детей,
Троюродные связи, зарисовки,
Подобные дремоте потасовки,
И вынырнет к финалу без затей.

Боюсь, что угождать я не мастак,
Но, предвкушая звонкую монету,
Я вывернусь, потворствуя сюжету,
Удерживая вас и так и сяк.

Меж разными собраниями тел,
Мы привыкаем становиться ближе
Друг другу, кто повыше, кто пониже,
Но так, чтоб не случиться «не у дел».

Так скроен мир, так выгодно стареть,
Проматывая жизнь свою в начало,
Ты вспомнишь, как нутро твое кричало,
Стремясь ежеминутно прогореть.

Как страстно и задорно шли года,
Перетирая шедших рядом в память,
И будто сам ты выбирал оставить,
Одних забыть, а этих - навсегда.

И вот с тобою рядом только те,
Кого уже не сделаешь иными,
Приняв их и дурными и  больными,
Ты учишься душевной красоте.
***
Глупец лишь тот, кто спрятав свою суть,
Оправдывает скромностью безделье,
Надеясь, что фортуны рукоделье
Сумеет, не играя, обмануть.

Нам не играть нельзя! Остатки всем,
Презревшим неизвестность новой карты,
Ничтожные. У Марса нет азарта
К тому, кто волочится без проблем.

Предатель, сволочь, плут и мародёр,
Любой мошенник познается в деле,
Пока ладонь потеет, на пределе,
Сжимает козырь, словно каскадёр,

Пикирующий к черной мостовой.
В глазах упрямый вызов жизнелюба,
И вера в то, что до закрытия клуба
Он выйдет и богатый и  живой.

К чему же это? В некоторых страсть,
Расплёсканная, бродит без сюжета,
Отчаявшись, бледна и не пригрета,
В итоге превращается в напасть.

И вызревает тягостной тоской
По занятым пустотами неделям,
Приятелям, и добреньким моделям
К которым прижимался на Тверской.

Диковинно, как двое обручась,
Начнут уничтожать свой род и племя,
Распространяя безнадеги семя,
В моральные законы облачась.

Так вот и здесь, желая не грешить,
Они для государства стали целым,
Сошлись в многоголосье неумелом,
Кривляясь и стараясь не тужить.

Почти сейчас же одаряет Бог
Их первенцем, здоровым и счастливым,
Внимательным и в меру похотливым
До собственных снедающих тревог.

Ребенок окружается борьбой
В любой момент готовых быть усладой,
Вооруженных снедью и балладой
Родителей.  Вот, с лентой голубой,

Он заиграет, умиляя мать,
Пережимая ножками игрушку,
То  вскрикнет, забираясь на подушку,
Чем начинает папу умилять.

То бабушка, от счастья трепеща,
На пару с дедом волокут обновку,
Показывают редкую сноровку,
Прикрыв гостинцы уголком плаща.

Мелькают годы. Новые дела
Им не мешают петь и наслаждаться,
Плести узор и дальше размножаться.
Хозяйка дома снова родила.

То девочка. Возрадуйся, отец!
Тебя судьба сполна благословила -
Наследником и жертвой наградила.
Есть продолженье рода и венец.
***