Время

Года разделяются в цифры другие,
Луна умножается, если смотреть.
За городом город, за именем имя.
Исполнена вычетом ранняя смерть.

Настройка струны раскалённой шершавой,
К ней не прикоснуться – а очень уж просят.
Неведомо дальше сомнительной славой,
Разбужена только лишь поздняя осень.

А мимо не смотрим, то запрещено.
Конечно, такое совсем не оспорить.
Расчёты другие, нет знака «равно».
Тогда, получается, хватит и боли?

Она затянулась, вжимая в кровать,
Отбросив чудесные сны и знамения.
Жесток же закон, что в смирении ждать,
А не учтены никогда будут мнения.


И сколько ещё?! Отвечайте, зачем
Молчанием долгим разрушили много…
Вот так, не ответят. Хотя бы и тем,
Что стелется новая псевдодорога.

Иные слова от чужой амуниции,
Которая сжечь может, если не бросить,
Диктуют, что нужно смирением слиться
С редчайшими ныне, кто хочет – не просит.

Шипящие кошки на летнем крыльце
Однажды докажут, как всем недовольны
Создания в зеркала тщетном лице.
Пришли, посмотрели, ушли, подневольны.