На перроне

  Мы стояли на пустом перроне. Было темно и тихо. Мимо пролетали пригородные электрички, и каждые пятнадцать минут – на Москву. Я помню, что последняя электричка на Москву уходила в 22.30, а на часах только что пробило 22.15, и предпоследняя электричка нужного направления продолжала пыхтеть и стонать, увлекая поздних пассажиров в свои едва теплые, просторные вагоны. Мы никак не решались разойтись, хотя метро работает до двенадцати ночи, и я брала на себя огромную ответственность за собственную безопасность, возвращаясь домой в столь поздний для столицы час. Это, признаться, меня не волновало. Мы стояли вплотную друг к другу, и мысль о том, что впереди оставалось еще целых пятнадцать минут, заставляла сердца неистово колотиться. Предпоследняя электричка медленно заскрипела по сверкающим в свете привокзальных фонарей рельсам и внезапно скрылась из виду. К нам подошел высокий мужчина. В темноте лица было не разглядеть. Мы застыли в ожидании. Мужчина внимательно осматривал нашивки на твоем плече (в темноте это сложно было делать), а потом спросил: «Пограничник?..Местный погранинститут?..». Ты расплылся в улыбке, ответил: «Так точно». Мужчина одобрительно кивнул и едва заметно перевел взгляд на меня. Немного переждав, он задал мне вопрос, глядя прямо в глаза: «Ждать будешь?». Я опешила. Я не знала, что сказать…Правду? Ведь не было же ничего! И мы – никто друг другу. Мы просто так…Мы…Мы сами ничего не знаем. В растерянности я кинула взгляд на тебя и без труда смогла различить блеск заинтересованности и колкого ожидания в твоих глазах. Не помня себя, не чувствуя ног, я ответила, еле слышно то, что было единственно верно в подобной ситуации: «Да». Мужчина, казалось, был доволен моим ответом. Он еще немного помолчал и тихо добавил, уже с пониманием глядя на тебя: «Значит, любит…»
  Шок, который мы испытали в тот момент, невозможно передать словами. Сложилась неловкая, ужасающе неординарная ситуация. Превозмогая стыд и неловкость, я потянула тебя за руку и, широко улыбаясь, отметила вслух: «Кого только не встретишь на своем пути! Чего только не услышишь!». Ты согласился со мной, попытавшись придать своему лицу выражение беззаботности и облегчения. Но я успела заметить нервную дрожь на твоем лице и холодок, пробежавший сквозь пальцы твоих рук.
  Неуклюже скрипя и ослепляя светом ближних огней, в нашу жизнь врывалась последняя электричка на Москву. Я с неким подобием отчаяния рванулась в сторону открывшейся двери вагона, но ты резко схватил меня за талию и с силой прижал к себе. В тот миг, когда ты целовал мои губы и щеки, я осознала, что потеряла всякую связь с реальностью. Мне только необходимо было прикасаться к твоему лицу, к твоим щекам с тонкими шрамами. Едва опомнившись, я вскочила на подножку вагона, и на прощанье ты целовал меня три раза, по старой русской традиции.
  Как странно и прекрасно было это событие. Как быстро уносила меня электричка. Как знакомо было мне это ощущение – глубинной, небесно-голубой рускости, темных ночей, горячих сердец и темно-зеленых кителей...