Станция Таганская

Было время, 
           искусство любила  страна,
А художник считался  героем.
В чёрных оползнях шахт на развалинах дна
Он бродил по шахтёрским забоям
 
И хмелел без вина, примечая, как труд
В огрубевшем выискивал нежность.
Он писал в перископ штормовой Тарханкут
На подлодке "Мыс Доброй Надежды"…

                * * *

Время шло, век двадцатый почил на века,
Двадцать первый вошёл без конвоя
И увидел в пивной среди пьяного мха
Человека с апломбом героя.

Собеседник его, щёголь призрачных лет,
Лишь припомнит старик Тарханкуты,
Улыбался в глаза и в стеклянный предмет
То ли водку лил, то ли цикуту.

Он поил старика и под вечер увёз,
Кто-куда, только видели воры.
Да буфетчица вслед пролила пару слёз:
«Старичок-то того, быть позору!»

Покатил по Москве на «кобыле» крутой,
Наш герой, утопая в велюре.
Не приметил старик, что возница лихой
Прятал рог под густой шевелюрой...

                * * *

На московской квартире с лепным потолком
Они  пили и пели про баньку.
- Кто прописан ещё?
- Только я - никого.
- А жена?
- А жена - на Ваганькове.

Полночь глухо ударила в чёрный Breguet:
- Подпиши.
- Это что?
- Так, бумага.
Старичок подписал.
Щёголь выключил свет
И исчез, скрыпнув дверью парадной.

А на утро вошли без ключей "господа",
Откупорили белую водку,
Проводили за дверь старика-дурака
На крещенскую метеосводку.
               
                * * *
- Подходи, покупай
          горсть мороженных слёз
                от героя эпохи Советской!
  Старичок-то того,
           продаёт их всерьёз
                в переходе подземном,
                как нецке...