Гудел шансон приёмником громоздким...

Совесть заставила порыться в интернете. Иван Кучин - оттуда, 12 лет отбыл. Но - душа и всё прочее, и чудные стихи и песни - именно "оттуда". А значит, дело в человеке и его душе, а не в том, "откуда он". * Справедливости ради: **


Один не разберет, чем пахнут розы…
Другой из горьких трав добудет мед…
Кому-то мелочь дашь, навек запомнит…
Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет…
Омар Хайям.


Гудел шансон приёмником громоздким,
В углу лаборатории звуча.
Мы танцевали - бывшие подростки
Советов и заветов Ильича.

Густым баском он говорил о многом -
О птицах в клетках и на воле воронье,
О том, как далеко идти дорогой,
О чести и бессовестном вранье.

О том, что ты обыкновенная такая,
А я тебя такою и люблю,
И о тюрьме он пел, не умолкая,
И о метелях белых к февралю...

Тембр задушевный мужиков брутальных
Нас очаровывал и верить заставлял,
Что не преступник тот маниакальный,
Кто так красиво тянет ноту "ля".

Так и осталось в памяти об этом -
Что в тюрьмах голосисты и добры,
Безвинны, музыканты и поэты,
Нежны и влюблены все до поры.

И, в чём сомнений быть уже не может,
Никто другой свою родную мать
Любить не может так, что не тревожит,
И это тоже нужно понимать.

Потом по капле узнавалась где-то,
Что песни пели те совсем не те,
А мужики, под солнышком согретой
"Гражданки", вольной птицей в высоте...

А те, с глазами, словно волчья яма,
В тюремных робах, с книжкою в руке,
Зубрили мудрости Омар Хайама,
А мам и жён губили вдалеке...
19.04.2015.23:46.

* https://vk.com/id294413994?z=video254422084_169641883

Текст песни «Человек в телогрейке» - Кучин Иван
Как далёко-далёко, где-то там в Подмосковье
Фотографию сына уронила рука,
А по белому снегу уходил от погони
Человек в телогрейке или просто зэка.

Мать прислала письмо - Захворала, сынок,
Знать, готовить бельё уж подходит мне срок.
Только прежде, чем в путь, мне хотя бы разок
Перед смертью взглянуть на тебя, мой сынок.

Потеряла покой, всё одно - как ты там,
Неужели с тобой уж не свидеться нам.
Я б примчалась к тебе да подняться невмочь,
И на дерзкий побег, и на дерзкий побег
Он пошёл в ту же ночь.

В небо взмыла ракета и упала за реку,
Ночь опять проглотила очертанья тайги,
А из леса навстречу беглецу-человеку
Вышел волк-одиночка и оскалил клыки.

Человек вынул нож, серый, ты не шути,
Хочешь крови, ну что ж, я такой же, как ты.
Только стоит ли бой затевать смертный нам,
Слышишь лай - то за мной псы идут по пятам.

Я ведь тоже, как зверь, в угол загнан людьми,
А раз так, что теперь нам делить, чёрт возьми.
Видишь сам - Бог не дал ни тебе и ни мне,
Волк ещё постоял, волк ещё постоял
И растаял во тьме.

Рвали повод собаки, в кровь сдирая ладони,
След петлял и терялся, злобно выла пурга,
А по белому снегу уходил от погони
Человек в телогрейке или просто зэка.

И ефрейтор один тоже мать вспоминал
И средь чёрных осин всё бойчее шагал,
Десять суток цена, кто назначил её,
Вот мелькнула спина и поднялось цевьё.

Сухо щелкнул затвор, оглянулся зэка,
Сука - выдохнул он и взглянул в облака.
А вверху пустота, лишь вдали по кривой
Покатилась звезда, покатилась звезда,
Словно в отпуск домой.

Снег расплавили гильзы, и истёк алой кровью
Человек в телогрейке, безымянный зэка.
А далёко-далёко, где-то там в Подмосковье
Фотографию сына уронила рука.

А далёко-далёко, где-то там в Подмосковье
Фотографию сына уронила рука....