Из книги. Военные истории

Заполошные чайки орут, как на рынке хабалки.
От пронзительных криков дрожит горизонт, чуть изогнут.
Эти птицы дерутся до крови во время рыбалки,
замолкают, набив животы. Жизнь простая и всё тут.

Сохнут сети, а в них не зюйд-весты с норд-остом, в них смрадно
чешуя, требуха догнивает, сбивая дыханье.
Не выходит распутать, а рвать постоянно накладно,
вот и вяжет, и чинит в теньке под славянки прощанье.

А потом, сполоснув загорелую потную спину,
надевает рубаху в надежде, что пахнет не рыбой.
У крыльца, подхватив на закорки визжащего сына,
чуть пониже спины шлёпнет нежно, по попе любимой.

Наливая уху, прижимается тесно хозяйка,
где босою ногой, где богато расшитой рубахой.
А цепочка и крест на груди серебристою стайкой,
то всплывут на поверхность, а то пропадают в запахе.

Ах, как вольно на сердце и сладко от близости ночи.
Оглушают цикады - победный оркестр вечно юный.
Спит пацан. Спит жена - несмиряющий жажду источник.
Ещё несколько дней. Сорок первый, начало июня.

****

Несмотря на крепкие морозы,
рано  просыпалась барахолка.
Похмелённый, но ещё тверёзый
по брусчатке грохотал в потёмках.   
На тележке, с тряпками под культи,
мощно в лед шершавую колодку.
Папиросы в розницу поштучно -
не всегда на хлеб,
всегда на водку.

У солдата глаза – серебристая пыль,
из-под шапки чуб, что седой ковыль.

Пацанёнок в тёткиной шубейке
продаёт жаккардовую скатерть.
Продаёт буквально за копейки,
лишь бы снова не идти на паперть.

У мальчишки глаза – голубая стынь,
Безотцовщина - горькая полынь.

…а на выходе столкнутся. Носом юшка, вбок ушанка. Убежать бы,  только поздно, да и шапку сильно жалко.
- Слышь, пацан, сказал, вернись! Подыми, упала шапка. Ах,  ты ж, мать твою …иттись! 
Паренёк с надеждой 
- Папка?

****

Мы вернемся, конечно, но только не сразу.
Мы вначале ослепнем от буйного света.
Рельсы, тихо звеня,  приближают реальность.
К сожаленью другую. Другую, не эту...

Не узнаем места по оставленным крошкам.
Всё склевали в морозы вороны дурные.
Мы вернёмся весной. На подсохших дорожках
дети звонко кричат. Нет, не наши, чужие...

На зелёной веранде потушены свечи,
вот из сада туман сквозь решетку резную.
Накрывают на стол, приближается  вечер.
Так похоже на жизнь, но не эту, другую...

Мы вернёмся?