теория

словно Жан-Батист Гренуй,
который всю свою жизнь
искал идеальный аромат
для самого изысканного в мире парфюма,
я был одержим идеей о том,
что стоит лишь протянуть руку и самое сильное «далеко»
съежится, свернется в маленький клубочек прикосновения,
и если бы это прикосновение могло иметь цвет,
ослепляя своими оттенками,
оно, словно Гало, светилось бы в открытом космосе,
будто  заброшенный маяк на краю нескончаемого океана.
но ты же знаешь  как всё случилось на самом деле;
эта теория, как и все другие теории,
с самого начала была обречена на провал.
я слишком привык ошибаться:
в этом обесточенном мегаполисе
просто не существует той улицы,
где расположен тот самый ресторан,
что так отчаянно люблю.
это было безоговорочно чудесное заведение:
сегодня я так же, как и много дней назад, уверен в том,
что любезные официанты в накрахмалено-белых рубашках
подают бутылку алого вина,
которое вкусом очень напоминает твои губы,
и единственное, что осталось в памяти,
так это желание пить такое вино
из бокалов, которые никогда не будут пустеть.

но ты же знаешь  как всё случилось на самом деле.
спустя много лет
на моей виноградной плантации,
вырастет множество винных сортов.
в безнадежной попытке создать то самое послевкусие,
мой постаревший с годами сомелье
привыкнет беспомощно хвататься за голову
и проклинать святую деву Марию,
но в этом не будет твоей вины:
словно Жан-Батист Гренуй, 
я потерял счет минутам,
на протяжении которых скучаю по тем вещам,
что так и не смогли случиться со мной.

эта теория, как и все другие теории,
с самого начала была обречена на провал.