Винтер

Дорогая Винтер, пишу тебе поздней ночью со дна каньона,
У неверного света костра, на листах пожелтевших газет.
У тебя там должно быть весна, мир становится ярко зелёным,
Как глаза дикой пумы (Я видел их! Боги, невероятный цвет)!
Я не знаю, доходят ли письма (именно это - сорок восьмое).
Я надеюсь, ты там в порядке, иначе я просто свихнусь.
Моя Винтер, не зря ведь родные назвали тебя Зимою.
Я уверен, что ты прочла все.. (я люблю тебя. я не злюсь).
Я всю жизнь вспоминаю тот вечер, когда мы катались на лодке.
Это было начало июля, закат расплескался в воде.
Ты смеялась и чуточку злилась, что порвала колготки.
 У тебя неземная улыбка, игравшая в каждой черте.
Помню, как я заснул на твоих белоснежных коленях:
Разморило вино и твой запах - корица и белый жасмин.
А потом я проснулся, когда лодка стукнулась о ступени
Нашей лестницы к озеру. В лодке я был один.
Восемь месяцев я тебя звал, я искал в окружающей чаще.
Сорок раз обыскали озеро (Я боялся, а вдруг найдут).
Ни следа.  Это дело свернули и признали тебя пропавшей.
Я прожил там ещё двадцать лет, и всё время смотрел на пруд.
Почему же пишу я, Винтер? Тридцать лет - не подарок надежде.
Только где бы я ни был, скитаюсь ли или смотрю в камин.
Я не чувствую одиночества. Я нахожу твои волосы на одежде.
И всё время вдыхаю запах - Корица и Белый жасмин.