Из цикла Бремя поэта

Читая книжицу Н. Рубцова Подорожники

Ах, как пахнут Его подорожники!
За страницей листая страницу,
Я листаю цветущие донники
Хоботком, как пчела-медуница.

Горьковатый в речах и помыслиях,
Неприметный парнишка фартовый
Про Николины* выплакал выселки
Сладкозвучным Орфеевым словом.

Я пишу эти строки в Испании.
Солнце жарит, как тОро* полуденный,
А вокруг, в  придорожной окалине
Междоносят  Рубцовские улеи!..

Я бежал, я надеялся: тысячи
Километров, скитания дальние
Припорошат Николины выселки
И окольные зовы астральные.

Нет! Не вышло - далече от Родины
Встрепенулся во мне укоризной
Звон малиновой церкви Николиной
На заснеженных хОлмах Отчизны.

* Никола - деревня, где вырос Н. Рубцов
* торо - бык (исп.)



Крошка - поэт

Это ничего не значит, что ты строчку написал.
Прыгнул в небо наудачу, а упал на пьедестал!
Повтори прыжок!
Ведь ближе стало небо на вершок.
Правда падать будет ниже, если уберут... горшок.





Атлантика, ночь, полнолуние

Море пыхнуло йодом,
Волны бросились к скалам.
Стали глубины бродами
Под тысячетонным валом!

Ветры, гоните бурю,
Чую, чую потеху!
Море хохочет, курит,
Как во хмелю поэты.

Как во хмелю,
Поэты
С грозной волной играют.
Громы и пенные ветры,
Рифмы в брызги вплетают!

Вот наклонилось море,
И откололся берег,
Пыхнуло йодом горе
Смытых с Земли Америк.

Что ж вы молчите, поэты?
Вам ли молчать равнодушно?
Вы же славили Это,
Вкусив ресторанное "суши"!

Вы же славили Это,
Выпив сладкого рома.
Что ж вы молчите, поэты,
Глядя в гибельный омут?!



Бремя Поэта – версия
   
Что значит «бремя Поэта»?
Это:
в жаркое лето
пружинить с обрыва в Волгу,
в Волге плавать подолгу,
А потом
биться о лёд головою.
кончилось лето - лёд над тобою!

Мысль:
Не публичное одиночество является причиной
бремени поэтического, но тонкие сферы.
Камертон, которому выпало заниматься починкой голосов,
в отзвуках им несоразмерен.

                * * *

Люто истерзанный клювом орлиным,
прикованный к рифме оковой Гефеста,
Поэт за жизнь проживает две жизни
и два кровотока вмещает в сердце.
 
Когда Поэт умирает от печени,
или иной беспечной причины,
Он Богу слагает глаголов узорочье
всегда недовыраженной величины.

И на погосте чужого столетия
озимый из прошлого, впрок существующий,
Поэт прорастает сквозь бремя поэта
в залитое будущим солнцем будущее!



Поэзия в городской среде

Жизнь – это выбор ежеминутный!
Принцип один – play off.
Может, ты станешь поэтом трубным,
А, может - вязанкой дров.

И будешь прикормленное местечко
На Рождество наряжать.
А после спектакля мулов и овечек
На шампуры сажать.

Слово «вобло» не пришивается
К дерзкому слову «пиИт».
Стежок покаянный, увы, расползается,
Если карман набит.

Вот они, взбалмошные павианы
Над пропастью топчут жердь,
Высоцкие, Цои и Мандельштамы,
Смерти особый десерт.

Ишь, как клокочут гортанные  трели!
Колышется жердь-егоза.
Глядите, кто-то сорвался в ущелье,
Как с Бога упала слеза!

Разбился в хлам, но из бронзы собранный,
Встал в городской среде,
Мрачный, величественный и всенародный,
Не ведомый сам себе.

Жизнь – это выбор ежеминутный!
Принцип один – play off.
Снова шагает по площади Трубной
Поэт с вязанкою дров.

Вот запылали дровишки несмело,
Вот потекла смола…
- Площадь Трубная, что ты наделала?
- Я ему шанс дала!