В броне

Венец всему, венец тому,
Что странно с вечностью играет.
Плетёт интриги потому,
Что в сущность камушки бросает –
Роняя слёзы по Тому,
Кто видит всё и увядает;
Не может вырваться, в плену –
Плывёт вперёд, дух свой терзает...

Порвать бы цепи, да не в мочь –
Своё нутро переверстать.
Дать Тем слепцам себя узнать –
Доспех мешает дивный мой.

А время? Что нам даёт вся эта блажь?
Частицы жизни, Миг - он наш!
Глупец-глупцов, тот кто в свой срок,
Не станет возводить острог.
И свой оплот в мечтах храня –
Судьбу, народ, Христа кляня.
Забыв про свет, забыв про звук –
Лишь ждёт, чтоб смолкло всё вокруг.

И в той глуши, среди вершин –
Забот, несущих кто-куда.
Стоит клеймо, на сотнях спин,
И Он не спросит никогда:
О помощи, о смысле мин -
Рождённых в споре иногда.
Он так далёк, но в царстве Их -
И чует знак, что Ни сюда...

Мне так близка сея дилемма –
Сгоревшей юности орда.
И ожиданий давнишних вода,
Что испарилась, как невинность Евы.

Не править к цели, что не в тени.
И не прикрыться, как при наготе.
Загнали, будто в угол, в чужом деле.
И кожу не содрать – долги везде.
И ненависть к себе таится в гневе –
За дуру-пустоту, плюгавый грим.
Сколь многого я тогда не ведал –
В погоне за нутром, рвал корни Сын...

Упустил сполна, уже бледнею в вере,
Нет места торжеству – довольно дыр!
А искорка, смеясь, сияет в небе –
Ядро Земли ещё выбрасывает дым...

Плетёт рыбак неторопливо сети –
Роптать на клёв нет проку, жалко сил.
И я покину думы скверны эти –
Живёт внутри не мнимый пилигрим.