Как сын далёк...

Как сын далёк... Как мама далека.
Меж нами дни плывут, и  облака
Текут, текут по синей глубине,
И ничего они не скажут мне…
Букашка, что всползла на лопушок,
Живая, со-июль-ница моя,
Лобзает фиолетовый пушок
Цветка…Деревня, где, мой сын, твоя
Жизнь проходила каждый выходной:
Бел-Озеро, Российский север,  тишь.
Молчат, молчат –  холодных вод прибой,
И небо, и земля, и ты  молчишь.

Я возвращаюсь через дней пласты
К тем водам, и тропинкам,  и лесам,
Которыми дышал и жил бы ты,
Когда б июньской ночью той не спал. 
Ты спишь в Череповецкой глубине.
Ты – там живёшь: и в памяти берёз,
Озёр холодных потаённом сне,
И в каплях по стеклу ползущих слёз…
В разводах этих северных дорог,
Я знаю, не однажды ты продрог,
Морозы откровенно не любя,
Зато вот север полюбил тебя.

Другие здесь и люди, и дома.
А тишина – легко сойти с ума.
И люди, погружённые в дела,
Как будто немы…
              -Где ты, жизнь? – Ушла…
А что же будет с краем? – Пусть уснёт.
Зима, зима, зима… уже идёт.
И, впрямь, зима! Огромною стеной
Она смещает тени, буйство цвета,
И звук висит натянутой струной,
И Бог не дай затронуть память лета,

Где по следам летел морошки рой,
Теперь – сугробы  выше облаков.
Закрой скорей окно, и дверь закрой,
В печурку брось поленья белых дров,
И пусть трещат, пусть искры, пусть огонь
Испепеляет насмерть боль мою,
Я тут живу, и плачу, и пою,
Где ты ходил... Чтоб помнить о тебе,
Я изменила всё в своей судьбе,
Чтобы найти твой голос средь полей,
Став облаков над севером белей...