ДВОЕ

На лифте неубранном вверх безвозвратно,
Пропахшим мочой и сигарным угаром, 
Несусь, и не хочется снова обратно - 
Я жизни весёлой сегодня не пара.
Во мне меланхолия рвётся наружу,
Прорвался фурункул потерь и раздоров,
А раньше, казалось, что больше не струшу,
Ко мне не прилипнут пощечин укоры.

Я «стоп» нажимаю рукою безвольной,
Последний этаж предлагается лифту.
Под небом есть крыша, где можно «прикольно»
Отметить конец строчек жизненных рифму.
Какая беспечность: замков нет в помине,
Никто не удержит от злого паденья.
Кому нужен тот, кто «взорвался на мине»,
И если  нет смысла, и нет настроенья?

Но кто этот чудный сидит на карнизе,
С крылами, чернее асфальтовой крошки,
В особой изысканной бархатной ризе,
А с ним рядом ластятся серые кошки?
Он гладит рукою, бросает куда-то,
Не "мяу" в прощаньях, ни воплей кошачьих...
- Эй, ты!  Живодёр… образина крылатый...
Нет крыльев у них даже хрупких,  щеглячьих.

Последнюю кошку оставил в покое,
Её мне вручил, напоследок погладив.
-Теперь на земле  стало избранных  двое…-
Сказал и вздохнул, будто что-то, уладив.
Потом, разбежавшись, ушёл  птицей в небо,
Лишь чёрные крылья белели от взмахов,
А мне не хотелось с карниза и слепо...
Я вспомнил, что раньше родился в рубахе.

Мне надо налить молока беспризорной,
Дать имя надолго кошачьему уху,
Вернуться обратно вдвоём не зазорно,
И больше не кликать с косою - Старуху.