Письмо рыжему чуду

Я кричал тебе в след что-то так броско.
«Давай, уходи! Ты мне ничуть не нужна», -
Шепот морозом по коже.
И хочется спрятаться, улететь, скажем, в Бостон.
Ведь невозможно спрятаться от наглых глаз
Здесь, где каждый норовит спросить про нас.

Образ забит в голове – не стереть, блин.
Так и складываются однажды клише.
Девочки в синих кожанках,
Ожидающие что-то/кого-то у станции метро…
Так похожи, но знаешь, немного не то.
А меня швыряет из крайности в крайность.
Как в задаче: из города «А» в город «Б» одновременно вышли машины,
У одной госномер «люблю», у другой – «ненавижу».
И где-то там, на трассе, они столкнутся.
И как ты думаешь, кто из водил выживет?

А я иногда вспоминаю нашу первую встречу:
Дождь лил, как из ведра, сумерки, и в лужах огни неона.
Я ехал на встречу, а в голове одна мысль: «Кто она?».
Искал в толпе салатовый зонтик,
Ты, вроде, сказала: «Синяя кожанка, белые джинсы».
Потом пауза, и сообщение: «Я рыжая, с хвостиком».
До этого никогда не слышал твоего голоса
И первое, робкое твое «алло»…
Не знаю, мурашки по коже, но голову не снесло.
Это потом уже, сидя в машине, я упивался тем, что ты говоришь
И не важно, о чем речь.

Мы провели три долгих насыщенных дня,
Плевать было на холод и дождь, да и где мы находимся.
Три дня полных меня и тебя, и шепота в ухо запретного слова.
Не хотелось тебя отпускать –
Петлял по городу, пытался замедлить текучее время.
Ты лежала, сжавшись в комок, на заднем сидении.
Рыжее чудо, да если бы я только мог…

Ты ушла, напевая какую-то песню, по-моему, Люмена.
Тебе по плечу все перенести, забудешь меня через пару деньков.
А я все думал потом: «Зачем это все? И кто она?».
И запах чувствовал твоих духов.

Потом ты приехала. Неделя пролетела, как один день.
Я упивался тобой. А потом…
Летняя ночь, огни неона, Эльмаш.
У меня сердце отбивало такой странный марш.
Мы шли сами не зная куда.
Да это неважно, главное просто идти, избегая чужих идилий.
И чуду рыжему готов подарить сотню лилий
Белых и светлых, как она сама.

Мы шли по городу вместе, упиваясь всеобщим весельем.
Ты ловила на себе восхищенные взгляды.
Рыжая девочка в бежевом платье и синей джинсовке.
Я думал, что я – это кот, пока сам не оказался в мышеловке.

Такая прекрасная, а бросаешься жгучими словами,
Милая, неправда, что все разрушили мы сами.
Вини кого хочешь, меня, людей, обстоятельства –
Я под каждым словом подпишусь без доказательства.

Как я винил и клял себя, что не уберег.
Девочка-осень бесследно исчезла под вечер.
Говорил тебе: «Забудь. Ты мне не нужна.
Это всего лишь игра. Ты не мой берег».
А сам потом по ночам вспоминал, как твоя кожа нежна,
Как волосы пахнут вкусным шиповником,
И тихий шепот твой «Я люблю тебя».
А я считал себя только твоим любовником
И не более…

День пролетал за днем суматошно.
Пока светло – жить еще можно,
Но ночью…
Каждый раз твое лицо и тело, так хотел увидеть воочию.
Услышать звонкий голос.
Номер телефона знаком, сохранен,
А сил набрать нету.
Слабак.

Ты сама написала, мой лучик солнца.
«Помоги мне», - всего лишь два слова,
Но как я их ждал. Оазис в пустыне.
А я-то думал, что все давно уже остыло.

Мы бродили по городу так же, как летом.
Как упивался тобою, и слушал твой голос!
Ты изменилась, моя девочка-осень,
Стала мудрее и в глазках – печаль.
Такого ведь не было раньше, отбрасывал мысли, что я виноват,
А сам хотел повернуть время назад.
И если бы только я знал,
Что будет так плохо,
Никуда бы я тебя не отпускал,
И не чувствовал себя рядовым лохом.

Месяц прошел,
Я ловил каждый день с большим наслажденьем.
Но знаешь, чувствовал, что уже что-то не то.
А где и как – не понятно.
Спустя полгода понял – выросла.
Девочка-осень стала взрослой девицей.
Нет уж ни капли в ней мягкого детства.
Вернуть бы тебя обратно…

Никогда не забуду твой тихий плач
И руки в крови.
Увидел слабость твою, испугался.
Не понял, что я – это твой палач.
Думал, ничего, оклемаешься ты без меня,
Противное существо.

Вот сейчас бы ошибку не допустил и вернул бы обратно.
Когда ты в слезах и крови уходила одна,
Растворилась в темноте ночи.
Тогда ничего не было кроме отвращения.
Мне было противно, клял за знакомство себя,
Из головы выбросил то одно –
Летний робкий шепот:
«Я люблю тебя».

Весна уже. Сегодня видел тебя с другим.
Усталой девицы как ни бывало.
Снова увидел рыжее чудо,
Девочку-осень.
Увидел то, что никогда не будет больше моим.

Знаешь, так зло стало. Какого черта?!
Какого, мать твою, черта, ты идешь рядом с ним?
Какого черта, мое рыжее чудо,
Улыбку даришь не мне, а ему?!
В голове бегущей строкой:
«Ты моя! Ты моя! Ты – МОЯ!»
Но ты даже не вспомнишь теперь кто такой я…

Я снова тебя во снах по ночам вижу.
Пытался писать,
Как ты мне нужна больше воды и воздуха,
Что любить и оберегать буду до последнего вздоха.
Но получил ответ: «Не желаю тебя знать.
Ты сам меня из своей жизни выбросил,
Выкинул, растоптал, оставил одну и без сил
В тот момент, когда был больше всех мне мил,
В тот момент, когда весь мир – это ты.
А теперь, дорогой, иди режь докторскую колбасу себе на бутерброд.
Я не твой берег, я – река, и ты не перейдешь меня вброд.
Я привыкла быть сильной - ты меня этому научил.
Теперь пожинай то, что сам наростил».
Ответ такой вижу.
И твое желанное «люблю» превратилось в глухое, бездушное «ненавижу»…