Дилер

Я стою, мешая проходу, на лестничном марше
Обыкновенной районной поликлиники нашей
И тем, у кого безнадёжны соскобы, я
Продаю талоны такие особые.
Я не задираю цены, они поневоле ползут вверх,
И я не пойму, с чего бы талонам иметь успех:
Познавший счастье талона, о коем я всем толкую,
Вряд ли его другим порекомендует.
Не из личной вредности - ни в коем разе! -
Дело всего лишь в отсутствии обратной связи,
Да и любой, чей талон подействовал вдруг,
Увидит, что рекомендовать недосуг.
Обмана нет - каждый такой талон особый
Действует в процессе, обратном извлечению из утробы,
И позволяет умершему на лбу высечь,
Что он с талоном, а не из прочих тысяч.
И пока прочие тысячи в очереди на Страшный суд,
Тех, кто с талоном, тихо из очереди зовут,
Ибо их ждёт принципиально иное,
Нежели обычное, прочее, очередное.
Эти, с талоном, тоже немножечко постоят,
Посмотрят, как на входе фильтруют прибывших ребят,
Возможно, произнесут впечатлившись: "Вау!",
А возможно, соотнесут это с Аушвицем-Биркенау:
Резиденты религий чётко вылавливают своих,
Руки жмут, поздравляют с прошествием мимо лих
И дают кому истину, кому намоленную конфету,
А кому, так и быть, взглянуть на запретное "это".
Негодяи и сами образовываются в кучи -
Где не лица, а хари, там привычней, а значит, лучше.
Если всех ожидает очевидное незавидное общее,
То чем раньше сбиться в иерархию, тем каждому проще.
Атеистам на входе тоже не прочат пущей муки:
"Вы ошиблись, но ошиблись-то по науке,
А стало быть, по науке служить будете в раю и аду,
Олицетворяя погрешность, осадок и прочую ерунду".
Хуже всех, однако, приходится тем, кто хотел быть хорошим -
Им и бан в раю, и бетонный упрёк в подвздошье,
И копьё в зеницу, и матюками их лютыми,
И суд обождёт, а сперва сквозь строй. Шпицрутены.
Но я-то дилер, и торгую не пустым словом,
Я продаю выход из очереди беспонтовой,
Мои талоны сродни билетам в VIP-зал прилёта,
В котором клиента каждого ожидает кто-то.
Кто же тот кто-то? - А это клиента мама,
И талон купленный не что иное как ей телеграмма:
Встречай скорей отпрыска из-под жизни ареста -
Лаской, руками, сердцем, запахом детства -
Обними, обними, обними его ну же крепко,
Затми собою все обещания небка,
Изготовь котлеты, борщи или прочий заветный ужин,
Чтобы бог уже не был нужен,
Бог был уже не нужен.
Бог ведь не нужен.
Не нужен.
Богу нечем добавить в аккорд вареничных вишен -
Perfection needs no addition.