Пепелище

 Старый дед в истоптанной обувке,
 Глаз прищурив,  смотрит так хитро,
 Ну а я, в потертой старой куртке,
 Жмусь к дверям, а за окном темно…
 
 Тут  все незнакомо, чужеродно,
 Только воздух непонятно свеж.
 Яблони склонились и охотно
 Отдают плоды – ты только ешь…

 И собака, зная  в службе меру,
 Слушает ворчанье старика,
 Он  же глазом сверху вниз измерил,
 Начал речь свою издалека:

«Кто такая, пришлая  откуда,
И какой дорогой  ветром занесло?»
Ну а мне вдруг стало плохо, худо,
И меня накрыло рыжее пятно.

Точки черные  помчались вскачь,
Жар душил и не давал дышать…
Надо мной  кружились дед и врач,
Силы  нет от боли  закричать.

«Господи, помилуй, и спаси!»
Слышу бормотанье, хриплый бас:
«Ты водички с печки  принеси,
Вот беда-то навестила  нас!»...

А беда лежала уж комочком,
Улыбаясь губками  во сне.
Я не знала кто: иль сын, иль дочка,
Появился в эту ночь на свет.

Сквозь ресницы солнца луч пробрался,
Чтоб на мир опять смогла смотреть.
Дед стоял, сутулясь, улыбался,
Бабе он  помог не умереть…

«Ты  селу дала работы нынче,
Две кобылы  в смерть чуть не загнали.
Мне такое  дело не привычно,
С бабой  мы детей совсем не знали»…

Просветлел лицом старинный дед,
На руках, держа заветный сверток.
 «Вот, пора ему принять обед,
 И с визитом скоро будет доктор».

 И пошла молва да пересуды,
 Как попала девка в дедов дом.
 «И дите, откуда вдруг, откуда?
 Дед бездетный, одинок и вдов.

 Приблудилась, скоро всё узнаем,
 Время  не к чему  нам торопить.
 И за что же баба так страдает,
 Как же  ей с ребеночком-то жить?»…

 Ну а баба –  я в избе чужой,
 Тишина, жива, не умерла я.
 Рядом сверточек  такой  родной
 Тихо спит, забот мирских   не зная…

И  слеза, откуда   ни  возьмись,
Накатила  вдруг с тяжелым вздохом.
Вспомнила  сердитый крик: «Вернись», 
Будто в спину  брошенное эхо…

Там с огнями дом, усадьбой звался,
Там уют холодный без тепла.
 Мир   в мирок  без дум и планов сжался,
 Мимо жизнь   пустышкою текла

А  любовь, как шторка у  окна,
 И, казалось, что   была удачей,
 Но средь многолюдья я  одна
 Мучилась, с улыбкой вместо  плача.

 А однажды мне приснился сон:
 Я блистательно была одета,
 В ресторане рядом  только он,
 Музыка, от свеч  немного света,

И слова такие   неземные,
Словно шлейфом  ластятся к душе,
Как слепы в моменты  мы  такие
И почти что  счастливы уже.

Вот  она минута, пусть минута,
Пусть пришла  из снов, желаний,
Даже воздух сказкою окутан
И уносит в грезы, в  мир мечтаний.

А мечты  живут так долго с нами,
Словно нитью тянутся из детства,
Чтоб потом, когда-нибудь с годами
 Нам  помочь  душою  отогреться.

 Все, проснулась! Разговоры, крики,
 Словно камнем   придавило тело.
 За окном от  света тени,  блики.
 Шевельнуться даже не посмела.

Это он приехал и с гостями.
Слышу, стол накрыт, бутылок звон
«Посиди, закуску мы сварганим  -
 Нужный, очень сложный разговор»…
 

Это  темно-желтый свет изрек,
И полоска  двери  приоткрытой
Вдруг исчезла, говоривший смолк -
Голос был бесстрастный  и сердитый…

Вот опять сидеть мне до утра,
Слушать разговоры  ни о чем,
Зная, что  уже  давно пора
Спать в  подушках в забытьи ночном.

Слышу,  уже громко говорят.
О деньгах  извечный разговор.
Стыдно, щеки пламенем горят,
Деньги  - это  зло, бумага,  сор.

И куда, зачем их  много, столько?
И какая радость от числа?
Быть  хочу свободной   птицей   вольной,
Чтоб  касались неба два крыла.

Где любовь ты растеряла  свет?
Значимости, мыслей  нет в делах.
Прошлое, его  давно уж нет,      
Без души все превратилось в прах.

Ну а мне, безмолвной и уставшей,
Убирать, тереть и подметать.
Быть ненужной  очень страшно,
И ложиться страшно с ним в кровать.
 
Пьяный он, напористый и  злобный
И, в конце концов, возьмет свое…
Стала    только лишь его утробой -
Вот такое   счастьице  мое.
               
И опять слеза  бежит в подушку,
Руки зажимают тяжкий стон.
Память,  долго  ль будешь мучить душу?
Как забыть, что с жизнью сделал он?

Как забыть то сладкое начало,
Жертвенность во имя  и во благо
Где любовь стонала и кричала,
Что ему  любви совсем  не надо?

Жили ведь средь  скупости и лжи,
Средь расчетов «за» и сколько «против».
Нам одна дарована лишь жизнь -
За нее на небесах с нас спросят…

Дед пришел, ногами  шаркая.
«Что  разводишь мокроту и сырость?
Я  от баб к тебе с подарками.
И не плач, Господь проявит милость.
 
Твой сыночек голос подает,
Покорми  и отдыхай покеда.
А потом соседка к нам придет
О житейском  побеседует»…

«Дедушка, я  попросить  тебя хочу -
Не гони, с тобой  пока побуду.
За постой, за хлеб я заплачу
И обузою тебе  не буду  …»

«Время ты нашла для разговора!
Я ведь одинокий  старый дед
Ты живи без страха и укора.
Я с тобой из тьмы  увидел свет».

Закричал малыш так чисто, звонко -
В нем проснулась  словно бы душа.
Пусть из  простыней   его  пеленки,
Но  легко как здесь ему дышать.

  Здесь как в детстве, будто снова с мамой -
  Дом  из бревен, низкий потолок,
  Окна для тепла с двойною рамой,
  Печка, для кровати  закуток.

  Старый стол из досок крепко сбитый,
  Лавка  вдоль, прижатая к стене,
   И в углу святых в окладах лики.
   Как тепло, покойно стало мне…
 
   Сон накрыл невидимой рукой
   И подушку бережно поправил
   «Хорошо все будет, милая, с тобой,
   Миром всем с твоей бедою сладим»…

   «Ты, соседка, тише говори,
   Душу не трави и не горлань.
   Коль пришла, то в доме прибери.
   И  явилась ты в такую рань!»

   « Ты, Семеныч,  на меня не шикай.
    В бабьем деле  жил без разуменья.
    Все здесь непонятно, скрытно,
    Ну да ладно, все рассудит время…
   
     Молока я принесла парного -
     Польза в нем для мамы, малыша.
     Господи, не ведал ты такого,
     Баба – то, смотри, как хороша!

     Я слыхала, что неподалеку
     Городской   богач  построил дом.
     Там земли не знамо сколько счету,
     И  добра  не знамо сколько в нем.

     Так, что бабы правду говорят,
     Наша  девица оттуда точно.
     Видно муж последний гад,
     Если баба убежала  ночью.

      
      Прибрала, пойду уже, Семеныч,
      Соберу для малыша обновы.
      Да, отец, как видно, - сволочь,
      Если сын его рожден бездомным».

      «Что  ж раскаркалась, ворона злая?
       Кыш, и не болтай  ты попусту.
       Коль сбежала от такого рая,
       Значит  в жизни  все не так и просто.


       И скажу тебе, и  всем скажу,
       Рад, что так со мной и с ней случилось.
       Я по жизни в одиночестве брожу,
       А теперь совсем все изменилось.

       Жить хочу, для жизни этой новой
       Я добра не нажил, только дом,
       Но его с душой, молитвой строил,
       Пусть живет мальчонка с мамой в нем.


       И хозяйство у меня в порядке,
       Банька рубленная хороша,
       И  полным - полно еды на  грядках.
       Да,  о чем я? Это им решать…»

       Я не сплю, покинул сон подушку,
       Слышу  разговор в избе в дверях,
       Словом, я боюсь  его нарушить.
       Понял, понял дедушка меня.

       Я хочу, кричу,  и я  молюсь,
       Чтобы мной рожденный сын,
       Как и я, ценил родную Русь,
       Не наследником богатства был.

       Пусть наследует  любовь к земле,
       К делу, выбранному по душе.
       Будет трудно с непривычки мне,
       Но обратно не вернусь уже.

       Жизнь,  расписанная  от рожденья,
       Пребывает  в лени и довольстве.
       Только деньги ценность там имеют,
       А от денег много бед и злости.

        Полчаса ходьбы  по лесу и оврагам,
        И другая  рядом жизнь совсем
        Со своим сложившимся  укладом,
        Каждый здесь родней родного всем.

        За окном сыпучий белый снег,
         Хлопья гладят тонкое стекло.
         Здесь я будто в странном сне,
         В нем спокойно и душе тепло.

        Дед  вошел,  ступая осторожно,
        Взгляд понурив, в полной тишине.
        Что-то в нем  не так -  тревожно.
        Наклонился, шепчет в ухо мне:
 
        « Ищут тут тебя чужие люди,
         По домам с расспросами  снуют.
         Что–то, девка, здесь плохое будет
         Злые больно, невзначай убьют».

         Все, пришли, как вороны, напали.
         Крики, слезы и мольбы в избе.
         Сына с рук, от матери  забрали
         И исчезли в мутной серой мгле.

И откуда силы только взялись?
Дед рванул  плечом тугую  дверь.
«Черти,  мало вы поиздевались?
Так не поступает даже зверь!»

Старое ружье, как верный друг,
На стене давно ждало работы.
«Брать меня решили на испуг?
Я бабахну, хоть не знаю кто ты»!
 

И машины свет разрезал тьму,
Лай  собаки надрывает душу.
Крик: «Я без него умру, умру».
Но кто бабу, кто беглянку слушал?..

Дед рычит, пошел наперерез,
Ствол направил медленно и метко,
Из машины выстрелил обрез -
В дерево  попал,  срезая ветку…

Дед, как столб, преградою стоит,
Он упрямый он, не отступает,
Бычится, читает сто молитв
И рубаху ветер развевает

«Не отдам   мальчонку   увезти!
Мать   спасла его от  жизни вашей,
Спрятала,  самой  чтобы растить.
Зверь ты,  сволочь, не папаша!

Что для вас чистейшая вода,
Дерево иль у дороги  куст,
Небо, звезды видели когда,
Или снега под ногою хруст?»
 
И опять  уже повторный выстрел.
Кровь.  Назад, вперед  качнулся дед,
И машина повернула  быстро,
Лишь остался  шин глубокий след.
 
  Мать во двор метнулась от крыльца.
  И откуда вдруг  такие силы,
  Чтоб догнать машину, в ней  мальца
  Только б сердце не остановилось…


  Догнала, и преградила путь,
  Руки распростерла перед  тенью.
  Вдруг раскрылась молодая грудь,
  Мать упала, встала  на колени.


  Стоп, машина, двери приоткрыли,
  Грубый,  тошнотворный  бас:
   «Сука, тварь – тебя ли не любили?
   Бабы,  как  набаловал я вас!»

   Мать к ногам припала и молила
   Сына ей рожденного отдать,
   «Не получишь никогда  ты сына,
   Я судиться буду, воевать»…

   « Не пущу,  и я не  отступлюсь!»
   « Руки убрала и прочь с дороги!»
   « Ненавижу я   и не боюсь,
    Как  медведь живешь в своей берлоге!
 
    Что ты сыну дашь, мешок с деньгами?
    Ты чему научишь? Только лгать!
    Не в семье ты жил, а лишь с друзьями.
    Вор,  научит  только  воровать!»

    И удар, ногою, прямо в грудь.
    Охнула, согнулась и упала.
    Сын в машине свой продолжил путь,
    Матери  его в ту ночь не стало...
   

 

   
   Замело. Зализала  дорогу вьюга.
                Лес нахмурился, сдвинулся  тесно
                Жили когда-то супруг и супруга
                А любви между ними не было места…