Времена года

Так долго ждали этой весны,
так долго ждали,
так долго,
так нудно тянулись
бездонные зимние вечера
и дни, зябко поёживая плечами,
снежной позёмки струения свиристели и дули,
огибая деревья, движимое имущество, строения,
одиноко сгорбившихся прохожих,
героически преодолевающих метельный напор,
прячущих обветренные лица в шарфы и вОроты
толстых кургузых одежд…
.
В начале зимы сильно мёрзли с непривычки,
тряслись, стучали зубами, не знали, что бы ещё
на себя напялить, дабы согреться,
более тонкие свитера заменяли на более тяжёлые и жаркие,
пальто и куртки — на шубы и дублёнки,
ботинки и туфли — на валенки и унты,
щегольские перчатки — на варежки и рукавицы,
тонкие пижонские кальсоны и нежные колготки — на утеплённые и даже на меху
(а недавно появилось даже специальное термобельё, но слишком оно дорогое для основной массы населения).
.
Зима была такой долгой (то более холодной, то менее),
что потом мы поневоле с ней сроднились (а куда было деваться?)
и уже не мёрзли, как бы ни одевались,
уже закалились до того,
что и ждать весны перестали,
а теперь, когда она вдруг нагрянула,
нам не по себе,
мы обескуражены
и не знаем теперь уже ,
что на себя можно теперь не надевать,
а что можно снимать
и отправлять в долгий ящик
до следующей зимы:
то оденемся слишком тепло,
м тогда изнемогаем от пота,
то, обнадёженные солнечным благолепием накануне,
выходим более раздетыми, чем надо бы,
и снова замерзаем, как в начале зимы…
.
Всё-таки в нашей суровой северной стране
весна и лето — лишь временные гости из южных стран,
навроде красно-, жёлто-, чернокожих туристов с фотиками на шеях,
в каких-нибудь гавайских рубашках, забавных панамах и соломенных шляпах,
а вот осень и зима — коренные члены нашей
суровой северной семьи, с коими мы хоть порой и ругаемся,
но знаем, что мы одной крови и одной судьбы,
что нам друг без друга не жить, как бы ни хотелось…

15.04.2015(16–20), #парийские_песни
© Андрей Лопухин