Память

1      

Сердце,
Словно яблоко.
Срывается с ветки,
Падает
И обращается в прах,
И возвращается в землю,
А земля обретает прочность скалы.
Со временем.


Но
Семена,
            Те, что зачаты
            В самой сердцевине сладостной мякоти,
Те, что вынянчены в маленьких колыбельках,
В благоуханном тепле
Яблочной плоти.
Им, возможно, еще предстоит
Дать росток, вернее, сначала росточек,
Им надобно стать
Стебельком, прутиком, а затем и стволом
Яблони, что однажды дождется, как золотоцветные
Пчелы проникнут в розово-белое облако
Неисчислимых соцветий.

Не так ли и память моя,
Словно зернышко яблока, упавшего с ветки?


Не так ли однажды,
Из глубины
Земли, что меня позабудет,
Из самой её сердцевины
Выкарабкается росток,
Явится миру и свету.
И вознесется
До самых небес,
До фиолетовых, заоблачных сфер.
Это памяти древо,
Руки сучьев  узлами локтей изломив,
Пальцами веток будет ухватывать
Ветер.
Листья затрепещут пред лицами вашими,
Тени и свет будут попеременно
Овладевать  взорами.
Запахи проникнут
Во влажные ямки ноздрей.
Шум ветра заполнит завитки
Вашего уха.
Это случится,
Если…

2


Как бешеную собаку
Убейте меня.
Лепра жизни изъязвила душу мою.
И язвы эти так похожи издалека
На смеющийся рот.
Убейте.
Ибо, я совершал грехи.
Но трикраты -
За те, что еще совершу.
Вот, смотрите:
Я весел,
Самодостаточен,
Я, а следом: Я!Я!Я!Я!Я!Я!
Я –  и слюнявы иудины губы
И плечо Спасителя – вот оно!
Я  - и фонтанчик  спермы насильника уже извергается
В женское лоно.
Я – а за лесочком, у края дороги
Острие лопаты режет дернину,
Намечая очертания рва  для расстрелянных
Во имя Идеи.
А в тенёчке кандидаты в сверхчеловеки
Покуривают, ожидая, покуда
Можно будет снова и снова жать на гашетку.
Я - и буйвол бредет рисовым полем,
Рядышком с деревенькой Сонгми
В благословенном Вьетнаме
И колокольчик на шее его вызванивает:
На - палм, на –палм.

Но это мы уже позабыли.


Я – это я о, Господи Вседержитель!
Кто еще, кроме меня?
А в кишлаке
За перевалом Саланг,
«Град»  награждает,
Бородатых героев Афгана,
Смертью своей поправших
Ученье Владимира Ильича
О неизбежности победы социализма
В отдельно взятой за горло стране.

Но это мы уже позабыли.


А солдаты,  солдатики, мальчики,
Горящие  заживо под Ца Ведено
В печи металлической, именуемой БМП!
Что за Навохудоноср бросил вас туда,
Мальчики,
Мать его так и растак!
Ах, детыньки, детыньки,

Но это мы уже позабыли.

Пьющие собственную мочу
В бесланском спортивном зале.
Всё это – не мой ли грех, Господи!
Не позабыть бы мне грехов своих!

Но это мы уже позабыли.

Наши пра и пра-пра-пра-пра
Верили в посмертное воздаяние.
Что где-то и кто-то,
Какой-то Всевидящий.
Сидючи на престоле,
Взвешивает
И
Воздает.
И снова взвешивает
И
взвешивает,
И
снова воздает
и
воздает.
Каждого взвешивает
И каждому воздает
По заслугам.
А как же иначе?

Но это мы уже позабыли


А иначе что же:
Я – старался, праведничал,
Не подличал и прелюбы не сотворял,
Постничал и не умничал,
а в умиленье сердечном
свечечку за свечечкой –
целый свечной завод –
эдаким трепещущим пунктирчиком
размечая жизненную стезю,
ставил пред образами.
И что?
Что, я вас спрашиваю!
И всё едино :
буду судим?!!!
за намерение вознамериться,
желание возжелать,
Всего лишь..

Но это мы уже позабыли.

А этот, этот!
Не я, не я, а тот, который…
который во гноище греха,
У него даже слюна с привкусом соблазна,
Его поцелуи –  уже прелюбодеяние…
За что он  так блаженствует?!
Ненавижу его благоденствие!
Он мне отвратителен даже в смерти его!
Вот, глядите:
Его понесли ногами вперед
И оркестр завздыхал: «Ох» да «Ах»
И медали его продавили подушку,
На которую их возложили.

Но это мы уже позабыли.


И не говорите мне,
Что
кто-то и где-то, и как-то
воздаст и ему по заслугам.
Ему
И этим,
Ненасытным,
Этим, с чавкающими глазами,
Этим, с пираньевыми ртами,
Этим, с осминожьими щупальцами пальцев,
Этим, этим и этим,
Среди которых,
Меня. разумеется, нет.
Я же не содрогался от вожделенья
Я же не утолял его тут же и сразу.
Тут же и сразу, не откладывая на завтра,
Захлебываясь от избытка отхваченного и узости горла.
Хотя, порой, так хочет быть среди тех.

Но об этом  мы уже позабыли


Или
Вы будете убеждать меня
В неизбежности воздаянья?
Но:
Я просто не верю. Не верю!
Меня научили неверию,
Убедили, что эта хвостатая тварь
Есть – Я.
Но только чуть-чуть замешкавшаяся на ступеньках
Прогресса.
Приуставшая малость
Во время движения вверх, к совершенству.
Или остановившаяся поболтать
На своём обезьяньем наречии о том, о сём;
Ну, например, о бороде господина эволюциониста,
В которой блох, если случится,
Очень трудно изловить и прищёлкнуть,
И они не преминут досаждать во время раздумий о
Происхождении Видов.


Но это мы уже позабыли.


                3

Сегодня, здесь и сейчас!
Сегодняздесьисейчас!
Амнезия! Ты самый чудесный наркотик
Для совести и для души!

Но, позвольте!
Что же?
Вы прикажете помнить всё!
Всё?
Вы полагаете,
Там, за пределами существования бренного тела
Есть Нечто и Некто,
Кто будет заглядывать под ваши грязные ногти?
Да. полно вам! Полно!
Не загружайтесь!
Помните, что вы конечны.
Что вы всего лишь
Сочетанье молекул.
Прихотливо сложившихся
В ваше естество:
Неуклюжее тело,
Не позволяющее вам настичь гепарда.
Глаза, что видят хуже
Ястребиных.
Ноздри, улавливающие запахи
Слабее, нежели  у вашей собаки.
А гениальная игра ваших актёров –
Всего лишь калька обезьяньих ужимок.
Обезьяны, кстати, не требуют гонораров,
А кочевряжатся за одно удовольствие
Видеть изумление на ваших физиономиях.

Но это мы уже позабыли.


                4


Господи!
Я не хочу быть результатом
Совокупленья молекул!

Господи!
Я хочу быть  с Тобой!

Я знаю, что Ты встретишь меня
И расспросишь обо всём, что было со мной.
Ты будешь слушать участливо,
Не перебивая,
Брови не хмуря.
Потому, что Ты любишь меня.
Хотя есть, за что и не любить

Господи!
Я знаю, что память моя пригодится.
Она, словно яблочное зёрнышко,
Даст росток,
Росточек…
Хотя некто обязательно скажет:
- Но это мы уже позабыли!

Господи!



         1975 -  2011