Колченогий овен

«Нам всем гореть огненными столпами. Но какой ветер развеет наш пепел?»
(В.Нарбут)
-------------------

Корявый слог – от тёртых бурсаков.
И нежить малоросская от Гоголя
Здесь ярмарка. До неба – высоко.
Голгофу раскорячил Лысогор
И развалил от купола до цоколя
Посконный храм.
И вожделеет хам…
ГетьмАнской булавой сбивая накипь,
Выскабливая приторный елей.
Вытравливая напрочь из щелей
Мозолистые символы и знаки.
Свобода ухмыляется рабам,
По лезвию ножа, стекая совестью.
А на майдане лупят в тарабан.
И черепа кладутся в котлован
За слоем слой, ловчее и убористей.

14.04.2015
PS:
Местонахождение могилы Владимира Нарбута неизвестно, версий его гибели несколько. Самая вероятная – расстрел в ходе исполнения ежовского приказа № 00447 в магаданском лагере Дальстрой, 14 апреля 1938 г. В день, когда ему исполнилось пятьдесят.
Слово «тарабанить» Нарбут использовал в своей поэтике (не исключено, что «перекликая» со своей литовской фамилией).
Майдан, Магадан – ассоциация…

Жизнь моя, как летопись, загублена,
киноварь не вьётся по письму.
Я и сам не знаю, почему
мне рука вторая не отрублена...
Разве мало мною крови пролито,
мало перетуплено ножей?
А в яру, а за курганом, в поле,
до самой ночи поджидать гостей!
Эти шеи, узкие и толстые, –
как ужаки, потные, как вол,
непреклонные, – рукой апостола
Савла – за стволом ловил я ствол,
Хвать – за горло, а другой – за ножичек
(легонький, да кривенький ты мой),
И бордовой застит очи тьмой,
И тошнит в грудях, томит немножечко.
А потом, трясясь от рясных судорог,
кожу колупать из-под ногтей,
И – опять в ярок, и ждать гостей
на дороге, в город из-за хутора.
Если всполошит что и запомнится, –
задыхающийся соловей:
от пронзительного белкой-скромницей
детство в гущу юркнуло ветвей.
И пришла чернявая, безусая
(рукоять и губы набекрень)
Муза с совестью (иль совесть с музою?)
успокаивать мою мигрень.
Шевелит отрубленною кистью, –
червяками робкими пятью, –
тянется к горячему питью,
и, как Ева, прячется за листьями.
(В.Нарбут. Совесть, 1919[1922])