It was the greatest fall

Познавший раньше музыку, чем слово,
Я, нелюдимый, был тебе не мил.
Молчу - в стесненья кандалы закован,
Я лишь насмешки и презренье заслужил.
Мне говорили, что страдать теперь - не модно,
Внушали, что желанье - вечный пик,
На ложь и лицемерие ведутся все охотно,
И победитель - тот, кто удовольствие постиг.
А как же те стихи, что я писал, мучимый
Невольной страстью юношеских лет?
И мои чувства, что осмеяны, гонимы,
Родили в неокрепшем сердце лютый гнев.
Я не сказал тебе за все года ни слова,
Ты не заметила, так яростно юна,
Как изменился тот нечаянный знакомый,
Что на тебя глядел из узкого окна.
***
Я был рабом наивных мыслей,
Свое сознанье, глупый, не жалел,
И, в книги погрузившись, прожил жизни,
Где в нескольких годах на сотни постарел.
Я думал, в правду, знанье - сила,
Что мне дарует ключ к пленению тебя,
Но жизнь тем временем без чести хоронила
Мечту, ни капли не скорбя.
Мне откровенье сделал мнимый опыт,
Когда, взглянув в твои глаза,
Я увидал лишь легкомыслие без хлопот,
Что прежде скрыла их немая бирюза.
Твоя улыбка - дурость малолетства,
И не желанна больше прежняя краса,
Когда в душе - лишь отголосок детства,
И женская загадка унижающе проста.