Прабабушка

Ее комната всегда была по-особому светлая и обволакивающе-теплая,
Даже когда пасмурно за окном и холод или сырость промозглая.
 
На ее лице светилась каждая морщинка, едва заметная или глубокая.
Я ей любила поправлять платок, и ее выцвевшие глаза становились мокрыми.
 
Она не могла без труда, без работы. Даже, если болела, все что-нибудь шила, пряла или вязала,
А когда венки на руках уставали напрягаться, движения приостанавливались, и она дремала.
 
Я стояла тихо-тихо, рядом, на коленях, когда она молитвы шептала,
А она гладила меня по голове и спрашивала: ''Еще не устала?''
 
Ее тепла и добра хватало на всех (родных, двоюродных, соседских...) детей, внуков, правнуков,
Но всегда сердилась и тихонько ворчала, если кто-то без дела, в телевизор пялясь, лежал на диване, говорила: ''Срам это!''
 
Я ее обнимала со словами: ''Красавица моя!'' Ее лицо было таким ясным,
Но ответив: ''Какая ж я нынче красавица?!'' - она вытирала слезы... Скажите, где же теперь в нас прекрасное?!
 
Сейчас она, наверное, в светлом небесном царстве средь ангелов, как всегда, молится,
А если оттуда видит нас, людей, то, непременно, слезы льет - беспокоится.