Письмо Леночке в Иваново-Вознесенск

Письмо Елене

Рано или поздно, послание сие достигнет вас, так и хочется сказать «ручек ваших».
Прильнуть к ним...
Стихи слюнтяя:

Вот прельстительная Елена
Из Владимирско-Суздальских мест,
Где стоит её церковь нетленно
И сияет побелкой окрест.

Вот и Лена светится губами,
И глазами, и ленинским лбом--
Нарисованная цветами,
Изготовленными за рубежом.

Пишу «вас» с маленькой буквы.
А вот, если бы была Леночка большая, то тогда писалось бы «Вас». Как для директора вашего музея Марины Цветаевой в Болшеве.
Кстати, мне удалось не только увидеть перекличку между строками Марины и японскими миниатюрами:

Сини подмосковные холмы...
В воздухе чуть тёплом--
пыль и дёготь

Заря пылала,                догорая,                Солдатики шагали в ряд.

Леночка, мне удалось протолкнуть статейку на тему вкраплённых хокку в московском толстом журнале.

зимнее утро:
в моей постели кашель
с улицы нижней

лежу со стволом
почти сгнившей берёзы—
стало теплее

Это уже мои хокку, подражающие классическим образцам. Я даже подогнал их под 5-7-5 слогов.
И пишем, и пишем... Графоманы, графоманки...
Людей всё больше, времени всё меньше. Кто прочтёт наши писучи? Выкинут бумаги как выкинули графьёв.
Но не сразу.
Вот вы, Леночка прочли своё коронное
«Я приду к тебе в белом платье
Ослепительной белизны...»
и сразу же объяснили, отчего завязали своё стихосложение. Неужели навсегда?

Прошла зима. Прошло и лето.
Всё ближе вздувшаяся Лета.

Можно было бы прожить ярче, короче, без тягомотины.

Я приду к тебе в свадебном платье...

Жизнь, она как бы подражание, забитость.
Но бывает и Юрьев день.

Рубежи постоянно елозят.
Норовят сигануть через них
И в поэзии русской, и в прозе
Олигархи, красотки и... псих!

Нельзя ли у вас, в Иванове, книжку издать?
И вознестись?

Постскриптум

Думаю не только о бесконечности Вселенной, но и о нашем краткосрочном мирке в канцелярии музея, закрываемого на вечный ремонт.

1998