Ты говорил

Ты говорил, что нет душе свободы,
что надо лгать, а это всё трудней…
Сквозь гомон птиц бог весть, какой породы
вдруг песню грянул крымский соловей.
В ней было всё: и нежность, и страданье,
и страсть любви, и плач, и торжество,
и мы застыли в сладком ожиданьи,
томимы вдохновением его.
Ты говорил, что мир жесток и тесен
и потому нельзя с ним быть в родстве.
Но рассыпались фейерверки песен
в пульсирующей на ветвях листве.
И я подумал: ну чего ты мелешь,
ты не поэт, не лирик, хоть убей.
Ты этой жизни ни на грош не веришь,
но почему  ей верит соловей?
Он так поёт во славу жизни этой!
Замри, постой, лишь звуки те лови:
таланты зарождаются от света,
но гении – от Бога! От любви!..
А солнце тихо падало за горы,
их тень ползла на южный городок,
и было сладко-сладко, было горько,
неуловимо веял ветерок.
Ну что ж, пора!
Уже мерцают звёзды,
хотя край неба всё горит огнём.
Мир  справедливо,  всё же,  кем-то создан,
и только  мы несовершенны в нём…