Женщины как вино

Проснувшись сегодня с утра,
Дыхание было прерывистое,
Воспоминание чёткое, не отрывистое.
Вспышка, спазм рвотный,
Вспышка, я весь потный,
Вспышка, в горле ком плотный,
Вспышка, больше день не будет беззаботным.
Картинки становятся в ряд,
Превращаясь в постановку
И я ловко под одеяло возвращаюсь,
Оглядываюсь, краснею, стесняюсь.
Как назло, это был из тех снов,
Которые не канут в небытие
После пробуждения,
Он остался ясным,
Вызвав возбуждение...

Жизнь — это тёмный лес,
Состоящая из пьес:
Мелодрам, триллеров,
Комедий положений.
Какие-то достойны уважения,
Зал рукоплещет,
А какие-то достойны
Лишь порицания,
И публика с отвращением их отрицает.
Интересно, к какой категории
Вы отнесёте мою историю,
Которую исторгну из моего нутра.

Во сне мне казалось,
Я социальный работник,
Подай, помоги, принеси,
Помогаю старушкам,
Они мне говорят "мерси".
Это был дом престарелых
Или просто хата,
Где куча персиков переспелых.
Я бегал в обычных заботах,
На рэпе в кепке, в толстовке на коричневых ботах,
Всем знакомым кричал "йо!",
А незнакомым "ае!"
И вот в этой вот суете,
Липкой тине будней,
Я подошёл к ней.

Её звали Тамара Михайловна
И кажется, она была актрисой
Или балериной,
Сидела с очень кислой миной,
Смотрела на фотографию,
Слеза стекала по щеке.
И словно на щитке моих чувств
Включили рычаг сострадания,
Я приложил все старания,
Чтобы её утешить.

Спросил про фотографию,
Там был статный молодой человек
В мундире и, словно в тире,
Вся фотография была в дырках,
Как пробитая дробью.
Она дёрнулась с болью,
Как будто увидев меня в первый раз,
Подняла глаза и начала свой рассказ.

Это был её жених,
Эссенция юности,
Опечатанный мир радости,
Детская раскраска,
Что так и осталась в Ч/Б.
В городе на букву П
Они обвенчались,
Но по прихоти судьбы
Через час уже расстались,
Железный бездушный состав
Увёз его на войну,
Оставив юную деву одну.
А с ней ожидание, пустоту.
Первый палец загну, сказав,
Что это классика,
Второй загну
Из совести пластика
Не позволит произнести,
Что каждый способен этот крест нести.
Она пообещала,
Что будет ждать его,
Даже если это всю жизнь займёт,
А если не вернётся,
То сердца навсегда скуёт лёд.
Минута за минутой,
День за днём
Её чувство пылали жаром,
Красным огнём,
Которые она разжигала
Воспоминаниям о нём.
Месяц за месяцем,
Год за годом,
Она смотрела вдаль
И была лишь с богом,
Была лишь на получувства годна,
Как не может сдержать воду
Стакан без дна.
Пятилетка за пятилеткой,
Малолетка превращалась в даму,
В живое табу.
Десятилетие за десятилетием,
Из-под ресниц смотрела,
Как растут чужие дети,
Она хранила верность лишь одному.
Пауза...

В этот момент я начал рыдать.
Смешались наши слёзы,
И, не меняя позы,
Хоть всё и затекло,
Я получал её печали дозы,
Словно дождь попадает на стекло.
Взор мутный...
Я её обнял
И попытался понять,
Каково это до 70 лет
Невинность сохранять,
Нарушить закон,
Мумифицировать свой девичий бутон.
В этом мире грязи,
В этой тонкой вязи похоти
И любовных интриг.
А ведь наверняка
Столько было прочитано книг
И любовных романов,
Которые как сабли оставляли
На душе рваные раны.
Я пощупал карманы,
Достал и поднёс к её лицу платок...
Это было также тщетно,
Как бобровая дамба и
Океанский поток.

Но вдруг
По всему телу пробежал ток
И как кок, что всю жизнь
Болтается на корабле,
Я увидел своё призвание,
Судьбу.
Я ненароком или
Ведомый роком,
Задел пальцем её нижнюю губу,
Обнял ещё покрепче,
Чтобы актрисе стало легче.
Она всхлипнула, подняла на меня глаза
И в мутных гранях этого алмаза,
Я увидел мольбу,
Желание, дружескую просьбу...

Мгновение застыло,
Нога сама закрыла дверь,
Покрыв мраком,
Эту воздержания купель.
Честно, в общем-то, я не геронтофил,
Хоть ко мне и можно
Приписать множество извращений и пороков.
Но от них сейчас
Мне было мало проку.
Я дрожал, чувствовал себя как юнец,
Когда конец моего языка,
Увлажнил её губы.
Никогда не забуду,
Как она горячо поддалась вперёд,
Этот лёд на сердце начал таять,
А испарения превращались в страсть,
В чёрную пропасть любви запрещённой.

Наши языки сплелись и
На удивление,
Это не было противно,
Скорее наивно, торжественно, мило,
Получается, что она 70 лет
Себя для меня хранила.
Как будто кто-то закопал бутылку вина
А потом забыл, где она,
А я, как волхв, сомелье судьбоносный,
Нашёл её благодаря счастливой звезде.
И в этой темноте,
Я снял с неё халат.

Её кожа была чуть холодновата,
И я с трепетом, воровато,
Начал ласкать её грудь,
Ныряю в омут страсти
Всё более вглубь.
Обвисшие, ну и пусть.
Она не отставала,
Тоже меня мяла, ласкала
И если бы она не сказала
Про свою невинность,
То я бы подумал,
Что в руках опытной женщины,
Нимфы, любовницы
И наши тела словно спицы
Плели сексуальный узор.
Я покинул её рот,
Ведя языком вниз по шее,
Словно велосипед по кочкам.
Поставил влажную точку
В центре правой груди,
Отдал ласки честь левой
И уже уверенно, смело,
Начал стягивать трусы.

Её же руки хаотично бродили по моей спине,
Словно щупальца гигантского кракена
В морской пене, в желанья буре.
Ох, сколько любви накопилось в этой старой дуре,
Она королевская пчела
В заброшенном тела улье.
Мы оба остались нагие,
Иные, другие,
Адам и Ева,
Которые презрели божественный запрет
И даже пропасть лет между нами.
Я стянул свои трусы ногами,
Сравнялись наши лица,
Остановились страсти-спицы,
Чтобы мгновеньем насладиться.

Глаза горели в темноте,
Она мне подмигнула,
Руками шею обогнула.
Всё было всерьёз
И я решительно
Словно мушкетёр,
Сказав её невинности Адьёс,
Пробрался в её девственности альков,
Древнюю пещеру,
Отдавая всего себя,
Возвращая в жизнь ей веру...

Я её первый и я же последний мужчина,
Её ногти царапают спину,
И картину дополняют крики,
А по комнате как будто пронёсся вихрь.
Аааааааааа!

Я кончаю....
А для неё это всего лишь жизни начало.
Выжатый как мочалка,
Я с радостной печалью
Взглянул на её профиль,
Она — профан, я — профи,
Она — сосуд, который наполнили,
А меня, наоборот, опустошили.
Следы на шее как будто меня душили.
Она взглянула на меня,
И сквозь шторы, дня проблески,
Показали, что в её глазах стояли слёзы.
Одна скатилась по щеке, достигнув губ,
Словно корни дуба орошили.

Филин её дыхания ухнул
И я глухо услышал лишь одно слово,
“Спасибо” ...
Уф, это было красиво!
Этот сон был реальнее любой близости,
И было бы низостью с моей стороны,
Сказать, что я остался пустым.
Наоборот, кожаный графин моей души,
Наполнили редким, божественным вином,
И лишь одно меня терзает,
Что если она реально существует,
То меня никогда не узнает...

P.S.:

Женщина как вино,
С годами лишь вкуснее,
Я говорю это и не краснею.
Где опыт как сыр,
А тело как старинный кубок,
К которому я прикладываю
Нежно свои губы.
И гремят опыта трубы, фанфары,
Как фары глаза горят
И жизнь вся подряд пролетает.
Живёт лишь тот,
Кто любовь познает...