Андрею Миронову

Семьёй больших актёров окружён,
Не мыслил он судьбы своей без сцены,
И с детства путь в объятья Мельпомены
Самим рожденьем предопределён.

Был полон дом известнейших гостей,
Советской артистической богемы,
На их ролях воспитывались все мы,
А ближе всех к истокам был Андрей.

Порой кричали: - Маменькин сынок!
Ему преподносилось всё на блюде! -
Смущённо замолкали эти люди,
Увидев, как талант его высок.

Развязный шут и праздный ловелас,
Трагический герой, участник драмы,
Он обладатель масок разных самых
И яркость красок поражала нас.

И Фигаро, стремителен и нов,
Душа его страдает и ликует,
То ласково с Сюзанною воркует,
То тяготится крепостью оков.

За лёгкостью его и простотой
Огромный труд, находки и утраты,
Иначе не добился б результата
Его негероический герой...

Он и погиб на сцене, как Мольер,
Запнувшись посредине монолога,
Не досказав нам, зрителям, так много,
Подав самоотверженный пример...

Закрылся занавес, но плёнка сохранит
Все роли, что любили мы послушать.
Он до сих пор врачует наши души,
Хотя всегда безмолвствует гранит...