Духовное преображение Валентина Распутина

       6 марта в «Литературной России» вышли заметки под названием «Литература сопротивления». По словам автора, «они полемичны и в некоторой степени нелицеприятные в отношении писателя» Речь идёт о Валентине Распутине. Читая, я ужасалась: настолько они были жестоки и не справедливы. Меня просто подмывало дать ответ. Через неделю с небольшим Распутина не стало. Мне напомнило это ситуацию с Александром Ивановым, который умер через неделю после того, как раскритиковали его картину «Явление Христа народу». Не могу удержаться, чтобы не привести по этому поводу пару строк из стихотворения «С высоты полёта»:
Внизу сверкал огнями город милый,
Легко сводящий гениев в могилу.
       Спорить о Распутине, тем более критиковать его дело не из лёгких, потому что сами произведения говорят за себя, и, хорошо сознавая это, автор завершает свою статью такими словами: «Но время – его союзник. Время, безжалостно предающее всё вздорное в искусстве, всё надуманное, лживое, – оберегает подлинность. К Распутину вернутся – по – настоящему, всерьёз. Споры о его творчестве будут существовать столько, сколько отмеряно существованию России. Родной дух распутинских сюжетов и образов русское сознание учует всегда, на сквозняке всякой духовной смуты». Не сам ли Илья Кириллов и создаёт этот «сквозняк духовной смуты». Приведу только одно предложение из его статьи, чтобы всё стало понятно: «…творчество Распутина в основе своей никак не связано с христианством, религией узкой, болезненной, полной неприязни к жизни как таковой».
        Известно обратное. В статье «Елец – моя духовная Родина» Валентин Григорьевич Распутин пишет о том, как они с друзьями, стараясь заниматься экологическими проблемами и восстановлением памятников культуры, много ездили по стране. Особенно его впечатлила поездка на Поле Куликово. «И пошли мы по этому полю, и такое вдруг разлилось удивительное солнце, такое небо…Это уже было как преображение, это был знак: ничего, всё ещё вернётся, ничего напрасно не бывает, никакие усилия не бывают напрасными, какими бы ни казались они тщетными». Дальше он описывает встречу с отче – Николаем Александровичем Овчинниковым – священником Вознесенского собора, который в буквальном смысле слова перевернул его душу: «Когда выходил от него, понял – Это случилось. Случилось какое-то духовное преображение, уже не Мира, как на Поле Куликовом, а моё духовное преображение. Уже тогда было ясно, что без крещения нельзя». Подробно рассказывая о той огромной работе, которую они проделали к 600-летию Куликовской битвы, (это и восстановление храма Сергея Радонежского, и церкви Рождества Богородицы – ведь Куликовская битва проходила 21 сентября 1380 года в праздник Рождества Богородицы, и издательство книг и публикаций) Валентин Распутин заметил: «Те записи, которые мы читали в Книге Памяти, просто слёзы высекали, и ясно было, что Россия, придя на Поле Куликово, возвращается уже и в Святую Русь, возвращается к своей вере». С какой любовью описывает он своё крещение: «И такой это был счастливый, добрый, ласковый вечер! Отче разговорился, и говорил он тогда немало, и мы разговаривали. И какое-то ощущение, как будто крепостные стены упали, по крайней мере – у меня, те крепостные стены, которые чувствовались внутри. Их вдруг не стало, и открылся простор и сияние, которых прежде не было. И думаю, это чувствовал не только я, это чувствовали и мои товарищи. Отче говорил, что правда без любви добра людям не приносит. Ту правду, которой мы тогда жили, – мы познали без любви, без этой осиянности любви. А он надоумил нас, что ничего нельзя делать без той веры, которой жили наши отцы. Без любви совершенно ничего не получится».
       Вскоре под вдохновением всех этих событий Валентин Григорьевич пишет рассказ «Что передать вороне?», отнесённый автором злополучной статьи «Литература сопротивления» – к провальным. Сюжет прост. Описана встреча отца с пятилетней дочерью во время приезда в город по делам. Несколькими скупыми фразами – мастер психологического рассказа – Валентин Распутин передаёт всю любовь детского сердца, истомившегося в разлуке. И, когда нужно было расстаться, вырывается мольба не уезжать. Он не внял этой мольбе. Хотя, как сказала его жена, можно было уехать первым утренним. Рассказ ведётся от первого лица.
Нет, не можно, – Я разозлился оттого, что это действительно было разумно.
Дочь ушла в себя, замкнулась.
Я собрался и подозвал дочь.
До свидания. Что передать вороне?
Ничего. До свидания, – отводя глаза, сказала она как-то безразлично.
       Любовь предана.
А какой прекрасной была встреча! Радовала погода, «озарённая постоянством неурочной, словно бы дарованной благодати…низкая при боковом солнце, но полная и тёплая, так располагающая к согласию, осиянность вечереющего дня. Это был тот час, случающийся совсем не часто, когда чудилось, что при всём многолюдье гуляющего народа каждого ведут и за каждого молвят, собравшись на назначенную встречу, их не любящие одиночества души». Во время прогулки по набережной дочь «расщебеталась, разговорилась, рассказывая о садике и расспрашивая меня о нашей вороне». Идёт подробное описание вороны и игры, связанной с ней. «Я склонен думать, что это не мы играем с детьми, забавляя их чем только можно, а они, как существа более чистые и разумные, играют с нами, чтобы приглушить в нас боль нашего жития. Может быть, она и не верила, но с таким вниманием слушала, с таким нетерпением ждала продолжения, когда я прерывался, и так при этом горели её глазёнки, выдавая полную незамутнённость души, что и мне эти рассказы стали в удовольствие, я стал замечать в себе волнение, которое передавалось от дочери и удивительным образом уравнивало нас, точно сближая на одинаковом друг от друга возрастном расстоянии».
       В статье о духовной родине, Распутин пишет, что после крещения ему многое открылось: открылось прошлое, открылось настоящее. «Человек становится шире. Вот это произошло со мной. Я стал добрее, я стал внимательнее к иным мелочам, которые всегда проходили мимо, я стал строже и к тому слову, которое необходимо было искать для того, чтобы показать человека».
       Оценивая в рассказе поступок отца, который спешил к своей работе: она, наконец, пошла, можно его вполне понять и оправдать. Но набатом звучат в подсознании слова, усиленные с каждым поворотом сюжета, что правда без любви никакого добра не приносит. Мало того это расценивается, как нарушение заповеди, данной Христом: «Вот что заповедую Я вам: любите друг друга, как Я вас любил». (Ин. 15:12 ). Распутин пишет: «Наши дни во времени не совпадают с днями, отпущенными для дел; время обычно заканчивается раньше, чем мы поспеваем;…над нашими детьми с первых же часов огромной тяжестью нависает не грех зачатия, а грех не исполненного своими отцами. Этот день на редкость мог остаться законченным. Во всех отношениях закрытым и, как зерно, дать начало таким же дням». Как здесь не вспомнить библейскую притчу о сеятеле и зерне, принёсшем плод сторичный; и попутно не упомянуть разговор Иисуса Христа с учениками: «Вам дано познать тайны Царства Небесного, им же это не дано. Я говорю с ними притчами, ибо, хотя они и смотрят, но ничего не видят, хотя они и слушают, но ничего не слышат и не понимают». (Мф. 13:11).
       Произведение «Что передать вороне?» при всей видимой простоте, наиболее глубокое и закрытое для понимания из всего, что написал В. Распутин.
       «Дальше, как бы в урок мне, сплошь началось невезенье». Трижды порываясь вернуться, лирический герой так и не вернулся. «Была, была у меня здравая мысль сойти с этого никуда не везущего места и вернуться домой. Как бы обрадовалась дочь! Конечно, она бы и виду не подала, что обрадовалась, и подошла бы, выдержав характер, не сразу, но потом прилепилась и не отошла до сна». И приходит раскаяние с нарастающим чувством вины. «Припоминая потом обратную дорогу от начала и до конца, и особенно переправу, я думал о ней не как о чём-то ужасном или неприятном, а как о неизбежном. Мне казалось, что и люди, которые ехали со мной, страдали и рисковали только по моей милости». На утро он почувствовал себя совершенно разбитым и нездоровым. «Но, странно, я нисколько не удивился этому своему состоянию, словно должен был знать об этом заранее, но отчего-то забыл».  «Не находя себе места, я двигался бесцельно и бестолково». Даже работа, ради которой была принесена такая жертва, не приносит удовлетворения. Напротив, с необыкновенным мастерством описывая творческий процесс, волну вдохновения, он заключает: «Ничего похожего на этот раз у меня не было». Порча была на всём, даже на солнце: «Воздух слепил глаза каким-то мутным блеском испорченного солнца». «И опять я почувствовал такую неприкаянность и обездоленность в себе, что едва удержался, чтобы ни к чему не приступая, снова не лечь».
       Спасла его природа. Вернее Божественная благодать, разлитая в ней.
«Промаявшись так, наверное, с час и чувствуя, что облегчения не найти, я закрыл избу и пошёл, куда глаза глядят». Он шёл «в те звонкие по берегу Байкала и радостные места, которые бывают звонкими и радостными и полновидными в любую погоду». Скупыми мазками Валентин Распутин – мастер пейзажа, воссоздаёт зримые полотна родной природы. Мало того, здесь он впервые в своём творчестве даёт яркие картины ясновидения. Того дара, о котором он говорил в связи с крещением. «Где - то внизу шумела в камнях речка, и по шуму её, бойкому и прерывисто - слитному, я, не видя речки, увидел, как она бежит – где и куда поворачивает, где бьётся о какие камни и где, вздрагивая пенистыми бурунами, ненадолго затихает. Я нисколько этому зрению не удивился, точно так и должно было быть». А дальше начинаются ещё более удивительные вещи: он видит движение своего эфирного тела в пространстве, которое соединившись с ним, устранило, наконец, всё, что в нём постоянно «хлябало и топорщилось». «Я чувствовал приятную освобождённость от недавней, так мучившей меня болезненной тяжести». Покой и тишина разливаются в нём, и открывается единство всего сущего. «Я словно бы соединился с единым для всего чувствилищем и остался в нём». Далее он не то, чтобы обнажает тайну смерти, но показывает её без страха, как нечто желанное: «Как радостно,  должно быть, вольной и заказанной душе умереть осенью, в светлый час, когда открываются просторы». Глубоко осознав исцеляющее воздействие на него Божественной благодати, он исторгает вопль: «Господи, поверь в нас: мы одиноки». В нём мольба о прощении души, постигшей все тяготы Богооставленности.
       Заканчивается рассказ печально, чтобы каждый остро пережил тот урок, который готовился всем ходом разворачивающихся в самом начале событий. «Я проснулся от крика вороны. Утро было серое и мокрое». Не разжигая печки, отправился звонить в город. Телефон подключался и тут же обрывался. «Когда я наконец дозвонился, из дому мне сказали, что дочь ещё вчера слегла и лежит с высокой температурой».
       Как заклинанье звучит заглавие следующего рассказа, написанного в то же время «Век живи – век люби». Эти слова каждый должен вместить в своё сердце навсегда и жить по ним .Такой вывод напрашивается из этих произведений. Художественные произведения Валентин Распутин с тех пор уже почти не писал. Он перешёл на публицистику, потому что силы зла обрушиваются с неистовой силой. «Тут уже нужно было стоять за Россию. Стало ясно, что подошёл её крестный путь».

                Ольга Кондиус
                г. Томск




 
.