Блокада

Шпиль Петропавловский пронзает ночи мрак,
И в высоту глядят стволы орудий.
Вновь вой сирен, вновь на подлете враг,
А это значит, ад бомбежки будет.

В шинель оделся Исаакия Собор,
И заколоченным фигурам в Летнем тесно,
На свой кораблик головной убор
Примерила игла Адмиралтейства.

Зубами ленты сжав, раздевшись догола,
Не устояла в стороне "Аврора",
Все отдала, все до единого ствола
Ушли сражаться на Воронью гору.

Кусками рвут и вдоль и поперек
Лучи прожекторов ночное небо...
Сто двадцать граммов - вот он весь паек -
Дается в руки под названьем хлеба.

Успеть бы на живых всех разделить,
Но голод давит смертною веревкой.
Глоток водицы Невской бы испить!
А там - на санки и вперед, на Пискаревку.

Окно крест-накрест, а за ним - огни.
В их свете обессилевшей ручонкой
Писала из последних сил дневник
Блокадой истощенная девчонка.

Ей оставались считанные дни,
Но молча выводила строчки Таня,
Не зная, что сквозь годы ей они
В веках бессмертным памятником станут.

А там в подвале,  в темной глубине,
Где сыро и в жару совсем не жарко,
Известный скульптор, помня о войне,
Чертил во тьме фасад победной арки.

И, несмотря на эпидемию и мор,
Унынья нет на лицах темно-серых.
В театре для живых объявлен сбор,
Кто мог держаться, ставили премьеру.

Нет, враг народ не покорил!
И не согнулись невские подковы!
Под свист фугасок чудо сотворил -
Симфонию великий Шостакович.

И град снарядов с Пулковских высот
Мстил чужеземцам за людское горе.
За дни и ночи, за все девятьсот,
Что кровью красной вписаны в историю!