Тайна Вечери

Притча

Гласит легенда, будто зло,
Вселившись в плоть и кровь людскую,
Кому-то, видимо, назло
Творит добро, собой рискуя.

Однажды Папа заказал,
Чтоб расписать собор столичный,
«Вечерю», сразу же сказав,
Что автор Леонард да Винчи.

Заказ он принял, что писать.
С кого писать не знает лица.
И Леонардо стал искать
Иуду и Христа в столице.

Натуру для Христа нашёл,
И даже скоро – в певчем хоре:
По всем параметрам сошёл
Солист, столкнувшись с ним в притворе.

Он был и молод, и красив,
Благообразен по природе,
Пригож, силён, как мерин сив,
Не принимал спиртного, вроде.

Христос готов. Само добро,
Что привлекало в прототипе,
Он излучал из глаз, и… бровь,
Бровь тоже оказалась «липой».

Хорош, да, главный персонаж,
Все остальные тоже в сборе,
Все, да не все: Иуда наш
Отсутствует – художник в горе:

Он не в себе уж третий год –
Не подаёт свой глас Иуда
Ни на хорах, ни над, ни под,
А без него картина – груда,

Толпа сородичей, друзей,
Что перед сном решили выпить -
Такое ни один музей
Не попытался б даже стырить;

Или неполный школьный класс
С наставником по соцморали,
В котором с недосмотром масс
Двенадцатого проморгали.

Когда ж истёк последний срок,
Срок исполнения заказа,
Какой-то отхожий сток,
Для жизни противопоказан,

Подкинул мастеру модель
Из жизни уличной, коварной,
Который много дней, недель
Не знал ни пищи и ни ванной.

В лохмотьях грязный человек
В последней стадии опьяненья,
Казалось, был уже навек,
Всем обречён был на забвенье.

И это воплощенье зла
Да Винчи показалось в моде
(То ли от запаха козла?):
Тем, что искал все эти годы.

«Модель» доставили в собор:
Да Винчи списывал с натуры
Иуды образ, и отбор
В режиме том был на смех курам.

Когда набросок был готов,
«Модель» с трудом, но протрезвела,
Согнав с себя, аж, семь потов,
С недоумением воззрела:

«Три года минуло с тех пор,
Как видел эту я картину,
Тогда с меня списал собор
Того, центрального детину».

Хоть спился этот персонаж,
Сумел остаться человеком
И пережил – какой пассаж! –
(Такое, впрямь, бывает редко):

Пусть на картине, но навек,
Пусть даже в образе Иуды,
Смотрите – вот он, человек!
Всмотритесь в эту фреску, люди:

На ней сошлись Добро и Зло.
Зависомо от конъюнктуры,
Как обретается лицо,
Хоть списано с одной натуры!

Пусть это притча, а не быль,
Никто протестовать не смеет:
Одна и та ж, по сути, пыль
Лицо Добра и Зла имеет.