***

Цари въезжали на колеснице,
А Он, смиренно, сел на ослицу.
И ветви пальмы Ему под ноги,
Признав царя в Нем и сына бога.
За Ним тянулась река толпы,
Благославляя Его стопы.
И свет струился за Ним повсюду.
Вот этот свет и привлек Иуду.
Он восхищался Его речами,
Но, взор тупил, пред Его очами.
КлялсЯ и в верности, и в любви,
Прося: " Светлейший, благослави".
Но, похоть, алчность, точили душу.
И клятвы данные он нарушил.
Не просто предал, а продал подло.
Толпа встречавших, в миг, стала кодлом.
Как скот, насытив свою утробу,
В лицо, как камни, кидали злобу.
Их вой звериный, Его, глушил.
А так хотелось побыть в тиши.
Он, изможденный, на крест распят.
А эти твари, вопят, вопят…
А тот, кто предал, схватив гроши,
Без сострадания, на блуд спешил.
Предатель думал, жизнь, станет сказкой
И он получит любовь и ласку.
Но, охватила вдруг тело, дрожь
И Справедливость вонзила нож.
Клятвопреступник и трус порочный,
Обрел могилу в канаве сточной.
А на кресте, в ширь раскинув руки,
Терпел Спаситель, от жажды муки.
Был пеленою затянут взор,
Чтобы не видеть людской позор…
Не ждал спасения, Он, ни от куда…
Всё думал, как мог предать Иуда?…