Mockingbird generation

      Я видел мое поколение. Оно в разные мгновения вызывало восторг и блевоту, смех и плач, но никогда - равнодушие. Я видел детей, которые положили на себя руки, а следы остались штрих-кодом шрамов на запястьях или двумя метрами земли поверх тела. Я видел убегающих, тех, кто боялся прошлого или будущего, кого-то или себя, или всех сразу. Кто бежал, кричал, захлебывался, падал на плитки тротуаров, рвал штаны, сдирал коленки в кровь, ползая к свету в темноте, что был фонарем на улице, срывал голос, пытаясь докричаться до кого-то, до себя или до всех сразу, но глухота и давящая тишина были ответом этому отчаянному крику, истошному воплю. Пересмешники умирали, оставаясь неуслышанными, а из пепла тех рождались другие. Черствые, эгоистичные, искушенные, грубые, жестокие, блудные - те, кто хотел быть таким и потому становился таким. Они могли бы сожалеть об утерянной душе, однако им было некогда, незачем, негде и нечем. Я видел, как десятки детей росли вместе со мной, не имея либо одного из родителей, либо сразу обоих. Видел, как они улыбались. Ярче, шире и искренней всех остальных, потому что могли. Могли. А толку грустить, если дома - горы немытой посуды, ободранные стены, скандалы и ругань, если дом - это лишь стены, пол и потолок.
      Я помню их, Пересмешников. Они были святы, клянусь всем силам, которым возношу молитву, они были святы! Ох, если бы только эти деревья, качели, заброшки, гаражи... Если бы только эти стены могли говорить, они рассказали бы о том, как матери в сумерках надрывали горло, но так и оставались торчать головой наружу из кухонных форточек неуслышанными. Стены рассказали бы о том, настолько сильно дети сжимали зубы, и скрип несся дальше вытянутой руки, а ведь раны и правда саднили; как громко они радовались, всего лишь верно подбросив монету. И не могли они думать о том, что когда-то мир вырвется за пределы уютной площадки, что все это исчезнет, будто никогда и не было. Но я вам скажу, кто бы вы ни были, через n-надцать лет, какого-то мартобря, в месте, где у улиц нет названий, один из Пересмешников наконец-то вспомнит, кого он видит в зеркале в ванной. Лицом к лицу лица не увидать; и после того, как он получит Знание... Пересмешник улыбнется и выйдет из ванной, захлопнув дверь, оставляя Тайну там, внутри, ибо
Пересмешники
давно
мертвы.