Белые и анархист. О договоре 1920 года

Я помню эти дни… бесилась злая небыль,
Но каменистым льдом стояла ваша рать.
“Земля вас не возьмет, и вас не примет небо” –
Кричали вам с трибун все, кто могли кричать…

Да что ж, и я кричал. В глазах чернели дали,
И свет нет проникал сквозь век дверной проем.
Не поняли мы вас, а вы нам отвечали:
“Не примет – и пускай… мы сами не уйдем”.

Погибель смяла всех, лишь я живой поныне,
И теплый белый снег летит на нашу весь,
Но сердце так дрожит и жгучей болью стынет,
Как будто я ушел, а вы, живые, здесь.

Стою, едва дыша, в метельно-белом дыме.
Куда же мне до вас? Вы святы и чисты.
С погон червленых туч вы звездами большими
Глядите в душу мне с безбрежной высоты.

Услышите ли вы? я сам того не знаю…
Огонь строки истлел средь бренной шелухи.
Тоску остывших чувств я снегом пеленаю:
Я глупый и смешной, как все мои стихи.

Смотрю я в никуда, как бельма тьмы незрячей,
Шатаюсь на ветру и плачу на звезду.
Пред вами я – ничто, я жалкий пес бродячий,
Но с вами – навсегда, я тоже не уйду.