Маяковский и Татьяна Яковлева 6

               


      – Что будем делать? – спрашивает Лиля Юрьевна, когда они с Осипом Максимовичем остаются одни.
      – Не знаю… Может быть, с Полонской его познакомить?
      – Опять клин клином?
      – На этот раз должно получиться. Она ведь замужем.
      – Ну что ж. Я ее мало знаю… Как режиссера на съемочной площадке она меня слушает. Она, кажется, из МХАТа?
      – И муж ее тоже. Актер малой сцены Михаил Яншин.
      – Не знаю.
      – Ну как же! Успешно сыграл  Лариосика в Булгаковском «Беге».
      – Слышала что-то… Так вот о Полонской. Не слишком ли она мягка? Сможет ли удержать Володю? Учти, у нас мало времени.   
      – Сможет. Она умна, образована. Но главное – нежна.  Это у нее, наверное, от отца, знаменитого в свое время актера Витольда Полонского. Володя любит таких.
      – Ну, хорошо, давай попробуем. Но надо еще  что-нибудь придумать.
      – Может, нам в Лондон уехать? Погостить у твоей мамы, пока все не уляжется?
      – Рискованно его оставлять одного в такой ситуации, – задумчиво говорит Лиля Юрьевна. – Но, кажется, я знаю, что надо делать. У этой французской модисточки есть некто, готовый на ней жениться. Если мы представим Володе это как дело между ними решенное, у него отпадет всякое желание ехать в Париж.
      – Я всегда говорил, что умней Лили Юрьевны нет никого на свете.
      – Только умней?
      – Ну конечно, не только. И умней, и красивей.
      Душу Лили Юрьевны облили бальзамом. Так был приятен ей его комплимент.

     Маяковский из комнатки в Лубянском проезде, которая была у него вроде кабинета, говорит с Татьяной по телефону. Сидя, как обычно, у стола, спиной к окну.
      – Таник, милый! Мне без тебя совсем не нравится. Собери мысли (а потом и вещи) и готовься к тому, что я тебя возьму на руки и привезу в Москву. Что ты пишешь про Новый год? Сумасшедшая! Какой праздник у меня может быть без тебя! Ты все время со мной. Ношу твое имя как знамя. А за столом, когда я совсем устаю, я говорю себе: «Татюша!» – и опять взверяюсь в работу. Ничего, ты и другое Солнце, вы меня потом вы;ласкаете. – Правильно сказал или неправильно?
     Голос Татьяны.
     – Вы сказали: «взверяюсь»? Что это значит?
     – Это я из слова «зверь» сделал. Можно было б, конечно, сказать: «как зверь вгрызаюсь в работу». Но, думаю, так лучше выражается мое состояние… Спасибо тебе, детик, за учебу. Обнимаю тебя, родная, целую тебя нежно и продолжительно – и люблю, люблю. Твой e;colier… Я часто думаю о тебе по ночам. И тогда я хожу по комнате и обращаюсь к тебе:

                – Уже второй. Должно быть, ты легла.
                А может быть, и у тебя такое.
                Я не спешу, и молниями телеграмм
                мне незачем тебя будить и беспокоить. 
 
      В  комнате появляется сотрудник ОГПУ Эльбрехт. Маяковский поспешно заканчивает разговор.   
      – Ну, все, родная. До встречи в Париже, – говорит он и кладет
трубку.
   – Серьезный у меня к вам разговор, Владимир Владимирович. –Эльбрехт непринужденно откидывается на диване. – Но вижу, я не кстати. А то скажи;те, я могу зайти в другой раз.
      – Теперь чего уж. Говорите.
      – Речь пойдет о Татьяне Яковлевой...


                П р о д о л ж е н и е  з а в т р а