Холмы

В молчащем древесном покое
идёшь, не встречая души.
Шаги, как возраст левкоя,
врастают в ход тишины.
Застывшие в крике брёвна,
дубы, как Лота жена,
немощный шорох вороны,
застрявшей в утробе дупла.
Недвижный прозрачный ветер,
силками ставший в листве,
движение только терпит
(как жизнь - старый Кощей).
Сосновые иглы - пики
(вечнозелёна смерть:
гнездится она на стыке
смены ночей и дней),
обманчива белок наружность,
маскировка старой листвы;
шишек зияет дуло,
порохом пахнут кусты.
Земля в нарезном полёте
(ведь всякая пуля - смерть)
свистяще увёртлива: люди
врагами считают людей.
(Люди! - как та ворона,
пыжом, кирпичом в гнездо;
люди! - которым скоро
(уже вот!) жизнь - что дупло;
люди! - которых вопль -
коряг безъязыкая месть
языческой ласке (огнь ведь
приветлив: он старший здесь)!).
Лукавы студёные воды,
безмолвны капканом пески,
зыбучи вечные горы,
хрупки и хрустки хребты.
Шаг твой долиной мрети
мимикрирует, звуки втоптав.
В ногу, значит, со смертью
и плетясь, не дано отстать.