Братьям

Бабочки в животе — это для слабаков.
Там у меня пираньи полночи танцуют сальсу,
жадно грызут проход к сердцу. И от боков,
в щепки рёбра ломая, пытаются двигаться дальше.

С каждым прожитым днём мой [ранее конский] хвост
становится волчьим всё больше, а радужки цвет крепчает,
роднясь с болотом, где трав нефритовых нежный мост
враз спеленает тело, ложной опорой прельщая.

Клюквы хмельные огни — каплями крови на мху,
ноги босые щедро изрежет шальная осока,
душу баюкая, песню птицы лесные споют
в такт колыбельным сосен, кедров и елей высоких.

Руки — что лапы совы. Когти врезаются в плоть,
а из лопаток режутся новые кости для крыльев,
кованым медным ножом хочется кожу вспороть,
лишь бы скорее помочь перьям пробиться бессильным.

Где-то же бродит [вся врозь] стая таких же точь-в-точь,
странные песни сплетая, воет, давно растерявшись.
Долго ли мне вас искать каждую лунную ночь?
Сколько ещё мне вас звать?
Я очень жду.
Возвращайтесь...

________________________
(СПб—Омск, 29.07.13)