Как медленно приближаюсь я к этой странной душе

Вспоминала великих людей и думала о том, что их присутствие в мире утешительно. Раз они пришли сюда и отдали нам тепло своё, изящество, красоту, гармонию, они формировали наши души — всё это смягчало пребывание на земле человека. Мир чего-то стоит, если жили здесь Марина Цветаева, Блок, Гёте, Пастернак, Рильке, Жюль Ренар....

Почти ничего, кроме настоящего божественного, меня не трогает.

С актрисой Ладой Романовной Каменской смотрели фильм «Вместо меня». Я испытала восторг перед чудом жизни, я поняла, что безумно люблю жизнь, в ней столько красоты и возможности счастья.

На вечере Наума Коржавина я заговорила с поэтом Вадимом Ковдой. Разговаривали мы о поэзии Коржавина, в которой нет поэзии.

Вадим Ковда поехал меня провожать. Когда я сказала ему, что я поэт, он ответил: «Это видно». Мы бродили недалеко от моего дома и читали друг другу стихи. В моих стихах Вадим усмотрел недостаток — они повторяют то, что было написано в 19-ом веке. «Но в них есть мысли, которых не было у поэтов 19-го века», - сказала я. «У Вас стихи возвышенные», - говорил Вадим. Мы говорили о многом. Если я, наконец, нашла себе собеседника — слава Богу.

Читала стихи Вадима, есть в них умные мысли, грусть, настроение, но нет тайны, нет музыки.

Брат мой Герман блестящий психолог, я восхищаюсь его умом и знаниями.

Читала о друидах и кельтах, хочу прочитать о Мерлине, о Боге викингов Одине.

Долго с Вадимом Ковдой читали по телефону стихи друг другу. Некоторые его стихи великолепны, это настоящая поэзия.

Он сказал, что у меня замечательные глаза, что я ни на кого не похожа, что я уникальная женщина, что он хотел бы сделать фильм обо мне. Он опять проводил меня. По дороге я делилась с ним моими впечатлениями о женщинах, сидящих в метро напротив нас. Вадим заметил, что я даю им злые характеристики, на что я сказала, что когда я вижу интересные женские лица, то я не жалею комплиментов.

Вадим Ковда по телефону учил меня, как надо писать стихи. В них должна быть энергия, они не должны быть вялыми. Иногда он принимался меня смешить. Иногда я говорила ему: «Не злитесь».

Никого не красит старость.

Блок и Марина Цветаева, Наталья Львовна Дружинина - моя крёстная мама. и Сергей Васильевич Шервинский*, Арсений Александрович Тарковский и Валентин Берестов лепили мою душу в какой-то степени.

* поэт, переводчик, драматург.

Записи в моих старых дневниках огорчают меня лаконичностью. Почему я не стала Эккерманом моих интересных знакомых, писателей, поэтов? Надо было всё за ними записывать. Я и тогда мало что помнила, а теперь и подавно.

О стихах Вадима Ковды: кроме нескольких мыслей — однообразие тем, отсутствие прикосновения к Западу,  к культуре мира, чахлые пейзажи родины, неяркая, убывающая любовь. Он не принимает никакой критики в свой адрес.

Некто говорил мне : «Хорошо, что Вы приходите, я радуюсь Вашему приходу». Это хорошо. Как медленно приближаюсь я к этой странной душе.

В моей жизни очень много интересных людей, и есть жадность до ещё более интересной жизни.

Сколько страданий в жизни. Зачем разрушается тело и Душа, пришедшая откуда-то, уходит прочь?

Две моих знакомых женщины во время пения дорогого мне певца стояли и шептались, я попросила их этого не делать. Бестактные люди, они не понимают, что артист на сцене открыт и всё слышит.

Портрет Фридриха Генриха Якоби, его знакомство с Гёте пришлось на 1771—1774 г.