кто там копаться будет

Поезд, как и положено, отстучал последние метры пути.
Николай, сорокадвухлетний военный, озираясь, вышел на продуваемый грязным от пыли и дождя ветра, перрон. В карих глазах брата, встречающего его, он прочитал не раскаяние, не печаль,а зависть. Еще бы: у этого хромого, проклявшего жизнь калеки не было ничего, чтобы радовало.
А сейчас мог появиться повод для радости. Как ни странно, связан он был с недавней смертью матери, что и было причиной приезда старшего. Проведя по темно-русым волосам пятерней, словно для смелости, Николай нехотя протянул руку младшему, Андрею.
«Может отдать ему права на материнский дом? — мелькнула мысль и тут же спохватился минутной слабости. — Ни в коем случае, пропьет все наше фамильное. Конченый человек».
Потом Николай заметил, что за спиной брата прячется какая-то девчурка.
«Не она ли за мамой присматривала перед смертью?»
Сомнения отпали. Она самая.
Наступила тягостная тишина, словно опять всплыл день похорон.
-Ладно, что стоять на ветру, пошли. Так что ты там раскопала? Мамины письма нашла? — Николай по военному посмотрел на испуганную девушку, показавшуюся из-за спины младшего брата.— Покажи, они с собой.— что-то заныло под ложечкой от неприятных предчувствий.
- Извините,- затравленно произнесла девушка, - я Нюра, тут можно.- она показала на зал ожидания.
- Хорошо, пошли.
...Прошло несколько часов. Николай сидел растерянный. Он по второму если не третьему разу читал письма. Скоро он узнал все. И то, что его усыновили и что его родители живы и писали Авелине Федоровне, которая много лет скрывала правду. Сколько скорби было в этих письмах.
Он наугад еще раз открыл одно из них.
«Уважаемая Авелина, может быть, вы все-таки разрешите нам с мужем приехать и посмотреть на сына хотя бы одним глазочком? Как могла я когда-то отказаться от него, моего сыночка? Семейный скандал, обвинения мужа, что он не отец, заставили меня в лихую минуту написать то проклятое письмо, что отказываюсь от материнства, ото всех прав, а вы его и забрали себя, приглянулся. Хранит вас Бог за этот подвиг. ПУсть хоть моя девочка, поздний цветочек, будет с вами рядом, она все знает».

Николай молча притянул к себе новоявленную сестру. Голова отказывалась верить, а сердце сжалось от боли.
- Ладно, давай бумаги, подпишу, что отказываюсь.
Радостно мотнув головой, младший брат вытащил из бокового кармана початую бутылку самогона.
- Значит обмоем?
В следующую секунду он уже летел, поддетый твердой офицерской рукой в другой конец комнаты. Ударившись о дверь, осел на пол. На лице застыло жалобное выражение:
- Зачем ты так, скотина, - как ни странно, он даже, падая, не выпустил бутылку и теперь она, разбившись но застыв в руке превратилась в опасное оружие, сверкая изломанными стеклянными краями.

Николай отвернулся и не успел среагировать. Вся голова от удара «звездочкой» была в крови, в глазах помутилось и он свалился со стула на пол.
В следующее мгновенье и девочка ударенная озверевшим пьяницей оказалась на полу без сознания.
«Она мне не сестра? Значит, можно!»
Зверюга стал яростно срывать одежду с несчастной.
Теперь когда бумага была подписана, ему уже было все равно. Нужно было как-то отметить радостное событие.
Николай пришел в себя. В то, что происходило рядом на полу трудно было поверить: младший брат насиловал его сестру. Глаза военного на секунду опять затуманились, но потом, сделав над собой усилие, он широко распахнул их и рука машинально потянулась к кобуре. Он даже не понял, как раздался выстрел. Промахнулся. Только девчурка вздрогнула, пуля вошла прямо в сердце.
Военный досадливо выругался и почти теряя сознание выстрелил снова. Теперь и его брат-насильник угомонился. Струя из простреленной головы неприятно брызнула в лицо служаки. Но у него хватило сил и в третий раз нажать на курок.
...

- Ну что будем делать? - растерянный начальник станции смотрел на городовогo.

- А ты, Степанич, у нас мастак подписи подкручивать, тебе и дарственная на дом Авелины, а мне за молчание... - он криво усмехнулся. И показал на висящий в углу портрет Царя-батюшки. А потом испуганно перекрестился, словно пытаясь задобрить нечаянного свидетеля.

Осечка у Николая случилась. Городовой до сих пор не мог понять, как приставил к виску военного табельное оружие. Да, жаль однокласника. Он только выполнил желание Николушки.
Да и вся картинка складывалась в семейную сцену, кто там копаться будет? Деревня.