Дневник капитана

«День первый. Июнь, может быть июль:
Здесь время земное идет иначе.
Прошли через сотни опасных бурь,
И это скорей всего что-то значит.
Зовет нас в пучину морской простор,
И слышит команда напев сирены.
И снова на палубе общий сбор,
Крик: «На абордаж! Не берите пленных!»
Вновь звон серебра, дикий ветра свист,
И отблеском кровь на конце кинжала.
Со смертью играем: не жизнь, а риск,
Вот только галера от нас сбежала.
Десяток убитых рабов. И вновь
Мы празднуем: крики и звон бокалов.
Сегодня мы пьем алый, будто кровь,
Напиток-вино с королевских балов.
И близится ночь, все неслышней тосты,
Вповалку матросы, вино рекой.
Ушел я от них на корму. Вопросы
Достали порядком. Уж день второй...
Октябрь. И море играет штормом,
Как будто песчинкой огромный смерч.
Мы многих схоронили. Холера мором
Прошла острова. И гробов не счесть.
У нас к захоронению свои обряды,
Земле выбираем простор морской.
Нам, к слову, на суше не очень рады,
Нас море пленило души тоской.
Спускаем на воду мы вновь лодчонку,
В ней друг и приятель, и чей-то брат.
Он больше не встретит свою девчонку,
Но может в Эдеме нам будет рад.
Пирата душа почернее ночи,
И кровь рукава залила давно.
Но каждый из нас без сомнения хочет
В Эдем. Пусть ему и не суждено…
Январь за окном, холодеют жилы
Стоим мы в порту, уж который день.
Не так нас и много, из тех, что живы,
По нам пробежала раздоров тень.
Устав от безделья, с ума сходили,
Один на другого бежал с ножом.
И чуть протрезвев, снова много пили,
И лился на снег аргентинский ром.
Набрали ребят, молодых и чистых,
Салаги совсем. Им морской закон
Пока что рубцом на груди неписан,
Но свой подписали уж приговор.
И вряд ли из них кто дотянет. К маю
Их всех перебьют на морской волне.
Их первыми в бой, это точно знаю,
Но совесть довольна моя вполне.
А может и нет ее, не уверен,
Ее потерял, может, где в пути.
Я только законам пучины верен,
И вряд ли смогу я ее найти.
К тому ж не к чему. Так спокойней спится,
Когда не болит за других душа.
А то было б в пору давно травиться
Иль петлю затягивать не спеша...
Весна и опять ожила природа.
Апрель и в ушах крик прибрежных птиц.
Из порта уходим мы, снова в воду.
Прощайте! Улыбку снимите с лиц.
И вы нам не рады, я знаю точно,
Боитесь, ваш страх на лице лежит.
Ведь боцман, мой друг, в переулке ночью
Веслом был до смерти своим забит.
А я за друзей изведу любого,
Их очень не много в моих кругах.
Убийцу давно покарал я строго,
Его вы нашли. Знать отсюда страх.
Еще бы, такое нельзя увидеть
И после ночами спокойно спать.
Врагам отомстил, можно стопку выпить.
Здесь все теперь будут мой принцип знать.
И, кстати, ведь завтра уже восьмое,
Мне в полночь исполнится тридцать пять.
А мне и не снилось ни грамм покоя,
Меня лишь поздравит пиратов рать.
Ведь некому больше. С семьей прощался
Уже я как пятнадцать годков назад.
Мой брат на кинжал в тупике нарвался,
А я встречу с милой сменял на клад.
Теперь лишь русалки мне душу греют,
Да ветер приносит известия с утра.
Перечить мне здесь не один не посмеет,
Ведь участь пирата, как в кости игра.
Сегодня везет, ну а завтра поди-ка
Узнай, как сыграет старушка судьба.
Быть может, с тобой в путь отправится Ника,
А если Геката, так кровь и стрельба.
А в принципе я на богов не надеюсь,
Стараясь удачу за хвост ухватить.
Сегодня в лучах триумфальных я греюсь,
А завтра быть может пора уходить...»


Спускают на воду красивую лодку,
Венки со свечами во след ей плывут.
Недавно в бою перерезали глотку
Тому капитану. Ах, как же зовут?!
Не помню, быть может спросить у матросов,
Иль с юнгой махнуть пару рюмок за штиль.
Хотя... Будет много ненужных вопросов,
И долгою слишком получится быль.
В руках я держу весь обтянутый в кожу
С тесненным замком капитанский дневник.
И почерк красивый, как будто вельможа
Писал это, в Джека вселяясь на миг.
А точно ведь Джек, вот и вспомнилось имя.
Хотя для истории имя не в счет,
Коль был человек вопреки и во имя.
Ведь дальше коммерция, чистый расчет.
На смерти его заработают денег
Без малого десять известных людей.
И будут кричать, мол, предатель, изменник,
Что он заслужил целый ворох плетей.
А он до последнего был капитаном,
Своих прикрывал, огрызаясь как волк.
И пусть в этой жизни все делал обманом,
Да только большой был от этого толк.
И я постараюсь об этом открыто,
В поэме о жизни его написать.
Хоть много людей было Джеком убито,
Лишь вам, кто такой он, придется решать.