песнь вторая - о моряках, часах и дорогах

солёный ветер мне расправил плечи,
а я и не помнил, что он может быть таким тёплым.
ты всегда говорила, что время излечит,
но как по мне, помочь оно может лишь мёртвым.

ты знаешь, что происходит с моим морем, когда ты плачешь?
нет, но предполагаю, что так даже лучше.
как думаешь, ты для меня хоть что-то сейчас значишь?
если нет, то зря — твои портреты на моём сердце тушью.

у морей есть одна особенность — они терпеть не могут чужаков,
прямо как люди, представляешь? они как живые.
и знаешь, море, оно освобождает людей от оков,
каждый, кто свой, себя там чувствует, как рыбы.

а у моряков в груди часы, а сердце как якорь —
либо топит, либо заставляет стоять на месте.
поэтому считается самым дурным на свете знаком,
если у моряка где-то на суше невеста.

ещё их раны разъедены морской водой,
они никогда уже не заживут, даже чуть-чуть.
и самый священный на войне огонь
 не сможет высушить океан, наполняющий их грудь.

мои часы тикают неумолимо, напоминая,
что отведено мне не так уж и много.
только не смей убиваться, родная,
если однажды сойду со своей я дороги.

все людские пути, знаешь, как морской узел —
не расплести и не распутать этот клубок.
меня море освобождает от того страшного груза,
но тебе не поможет — у тебя другой ныне бог.

если я всё же моряк, бороздивший сотни морей чужих душ,
то часы в моей груди определённо песочные.
песок не боится ни палящего солнца, ни стуж,
песок вечен. эти часы — самые точные.

и они говорят мне, что остался последний вздох,
но я им почему-то не верю.
хотя, наверное, они правы, но здесь есть некий подвох,
может, рождение и смерть — просто двери?

двери между бесчисленными коридорами,
в которых каждому из нас суждено веками бродить.
от моря к морю, следуя за ветрами и штормами,
мы проживаем где-то между за жизнью жизнь.

и выходит, что независимо от любви к океанам,
каждый человек в этом проклятом мире, даже дурак, —
путешественник по чьим-то забытым странам.
получается, каждый — моряк?