Разбросанные по углам

В племени из ста Обычных человек,
Не совсем обычное родилось дитя.
Не было рук и не было век,
Тяжело дышал, постанывая и кряхтя.

Кто мать его, никто не знал,
Говорят, мол, сбежала в иные страны,
А он, бедный, стонал, кричал,
Всё больнее становились раны.

Время шло, он рос и крепчал,
Так и был изгоем, живущим в углу,
Кто-то каждую ночь ему мешок тоскал,
Складывая в него одежду и еду.

От отсутствия век глаза высыхали,
Он смачивал их слюной.
Так и жил, а люди камни бросали,
Грязью кидались и прогнившей травой.

В поселении случилась беда,
Вновь родился малыш: без век и рук.
Обычные люди бежали в города,
Стадо обычных кабелей и сук.

И так почти каждую неделю,
Для Обычных это был страшный сон
Тот, что первый был, глазам своим не верил,
Те, что били его палками, бежали вон.

Он малышей кормил, с ними занимался,
Смачивал глаза, одевал и мыл.
Лишь на другом конце деревни остался,
Кто-то черном: вечерами по волчьи выл.

И когда Обычных осталась самая малость,
Первый вместе с ребятами пошёл,
На другой конец, а когда сил не осталось,
Он этого в черном, наконец-то, нашёл.

"Кто ты? Почему ты здесь? Не ушёл?"
Дети смеялись: в воздухе пахло надеждой.
Он обернулся, указал ему пальцем на стол,
А на столе стоял мешок с едой и одеждой.

"Это ты? Друг мой, да где же ты был?"
Без тебя я б скатился до самого дна,
Почему ты молчишь?" он лицо открыл:
А у ангела не было носа и рта.

Обычные люди убежали сквозь лес,
Что есть сил, надрывая живот.
Говорят, что много, кто там исчез,
И что кто-то на отшибе живёт.

А племя безвеких и безруких чудес,
Живёт себе счастливо долгие дни.
От обычного мира их отделяет лес
И присутствие благодарности и любви.