Переправа

Темная летняя ночь. Звезды мерцают..
Сидим на крылечке. Мать вспоминает:.
«Ночь другая. Тут и небо другое.
А у нас в Ленинграде оно не такое»…
Слышится вздох, потом тишина и
Тихая речь-рыданье:
«В такую же летнюю ночь,
Но только намного светлее,
Мы покидали свой дом и нас
Торопили: быстрее..
Грузили на баржи, сновали солдаты,
Узлы, чемоданы и места нехватка.
Кругом сутолока, галдеж и морока.
А рядом, на барже , все тихо и строго:
Все дети в панамках и маечках белых,
По сходням идут осторожно, несмело
И женщины в белых халатах тревожно
На небо глядят: ну разве ж так можно..!?
Потом наши баржи пошли друг за другом.
Спешили в затишье успеть проскочить.
Но … не успели…
Так быстро мессеры насели и начали бомбить.
И сбросив страшный груз на нас,
Они  вернулись тот же час
– теперь из пулеметов, на бреющем
Полете,  нас начали косить. И небо исчезло и
Солнце померкло, а дождик свинцовый нас все
Поливал,
А дикий вой моторов, летящих самолетов,  нас
К полу прижимал. Сознанье мутится и черные птицы
Хватают и жалят и надо укрыться…
Мутилось сознанье и руки дрожали,
Так сильно детей мы к себе прижимали.
Но наши самолеты прервали их охоту,
Но силы были неравны, с победой мессеры ушли.

И крики, и стоны все вдруг прекратилось,
Когда у людей перед взором открылось
Свинцовое море и баржей обломки и
Белых  панамок качанье на волнах.
Не много тех  барж в том аду  уцелело.
Не много живых добралось до своих….
Но тот , кто берега достиг, тот
Землю целовал. Молил он Господа за тех,
Чьи души Бог призвал. Еще за тех,
Чьи души ангелами стали,
Панамки чьи еще в глазах стояли.