В оккупации

«Медхен, медхен гинг цу мир» - сказал какой-то группенфюрер.
Пивную кружку отшвырнув, он прошипел: «Не пойся тура».

И девушка-официантка, покорно наклонив головку,
Подходит к столику фашиста, свой фартук теребя неловко.

Фашист и пьяный, и довольный, и крест бренчит – его награда.
Дыхнул винищем: «Слышь-ка, ты. Ми вышли… Волка… Сталинкрата…

А ты, вер ист ду, молшать, ты ест рапа, проташна сука»…
Схватил фашист своей клешнёй прелестную девичью руку.

И после кофточку рванув, и сдёрнув старую юбчонку,
Он прохрипел: «Я посмотрейт на колый русская тевчонка»…

Фашист сидит такой довольный, прилипли усики к губе.
Налив стакан вина ей полный, «За нас» - скомандовал он – «Пей».

А девушка белее снега, нагая вся, а смотрит гордо
И кинула стакан с вином фашистскому балбесу в морду.

Пусть не толкуют заграницей, что наши с немцами гуляли.
Фашист обмыл разбитый нос. А девушку арестовали.