Тайный заговор

(из цикла «Другая жизнь»)


               
Нас было четверо с Норьегой,
Я в Мануэле не любил
Его ацтекских, как берилл,
Блестевших, с поволокой пегой –
От крови и от тайны – глаз,
Но ведь приказ – всегда приказ:
Никто не спрашивает нас,
Когда титаны вдруг решают
Власть поменять в далёком крае,
И в ход опять идёт спецназ.

Над планом бились мы неделю,
В подвале тёмном, полном крыс,
Где некогда панамский сыск
Секретные архивотделы
Таил от любопытных глаз,
А ныне – трое,  без прикрас
(Да будет точен мой рассказ)
Сильнейших спецагентов в мире,
Как снайперы в стрелковом тире,
Цель выверяли в сотый раз.

Четвёртым был объект (уж назван) –
Диктатор будущий и «Лидер
Национального (вот гнида)
Движенья», по уши замазан
В делишках тёмных,
К деньгам и власти неуёмный,
Скорее, крыса – из наёмных –
Национального масштаба,
Чем «лидер» иль хотя б «начштаба»,
Впрочем, для власти профиль – обыдённый…

Вообще, признаться, крыс, мышей
Я с детства как-то опасался,
И, когда заперт оказался
С субъектом – крысою в душе,
Не смог я скрыть ни отвращенья,
Ни страха – разных чувств смешенья,
Как будто чёртова мишень я,
Я! А не панамский президент!
И предо мной – не претендент,
А хищник, лишь с инстинктом мщенья…

Но выдержке его, харизме,
Отдать я должное готов:
Сидев  свободный, без оков,
Не подал он и слабый признак,
Что  испугался или сник,
Когда под самый воротник
Движеньем точным, как мясник,
Ножом взмахнул я –  для проверки –
Не дрогнул мускул, лишь померкла
Слегка во взгляде поволока –  темней стал лик…

Но вот наш план захвата власти
Подробно свёрстан, утверждён,
И каждый из троих снабжён
Инструкцией по свойской части;
Я ж, бодро сев за руль авто
С дипномерами, чтоб никто
Из многочисленных постов
Не смел меня остановить,
Спешу – плести паучью нить
Из агентуры – для  заговора шью остов…

И несколько недель работы
Сменяют дни затишья – перед бурей –
Я выжат, как лимон, изнурен:
Мне заговоры эти –  до тошноты…
Алжир, Ангола, Аргентина и Афган –
И это лишь на букву «А», а стран,
Где  не сработал наш «троян»,
Осталось – посчитать по пальцам –
И я давно уж стал скитальцем,
Забыв, кто я, и в чём был изначальный план…

Я в забытьи…в дремоте… вдруг –
Стук в дверь!.. Ху-у: речь консьержа,
Сдаю я – вот,  почти рассержен,
Что  хладнокровью враг – обычный стук,
Но в подсознании мелькает тут омоним –
Что в данном случае синоним
«Стуку» был «донос», и ноне
Уж не придётся мне поспать,
Ну, так и есть – облава! Рвать
Когти – поздно, и нет показаний к обороне…

Я – на допросе… как же так?!
Кто сдал меня? В чём мой прокол?!
Сейчас – очередной укол –
И серию химических атак
Уже не выдержат – ни ум, ни сердце…
Но что же это? – из далёкой дверцы
(Далёкой – видимо, усердством
Тех препаратов, что вкололи мне)
Вдруг входит – и мурашки по спине –
Норьега – с взглядом, словно жгучим перцем.

У-ф-ф-ф… Сейчас всё прояснится,
Вот же – здесь он – объект, союзник,
Он – им начальник…(?) или (!)… мне со-узник?!
Всё в голове моей мутится,
И я ответа жду, глазами домогаясь,
Но он – лишь нож подносит к моему лицу, стараясь
Напомнить мне тем жестом что-то… каюсь:
Не сразу распознал я, что  ответом
На все мои вопросы было это
Движение ножом – по-мясниковски – внарезь!

Ну что ж… стара, как мир, игра на оба фронта –
Я понял всё: не стоит злобному ацтеку
Ножом грозить, коль не готов к отсеку,
Индеец  не простит пустого понта,
И, дожидаясь без эмоций мести,
Способен он всех зайцев вместе
Поймать в одни силки, в едином месте:
Норьега как начальник контрразведки
И заговор раскрыл – мной – мне ж в отместку,
И, как герой, он трон займёт погибшего Главы заместо.

Ну, крыса – она до гроба будет крысой,
И коль за качества крысиные был выбран он в агенты,
Не стоит тратить сил на сантименты,
Чтоб на допросах всё-тки чёрта с лысой
Им показать, и встретить смерть достойно,  –
Так думал я, ругаясь непристойно –
Приличий для, пока вели в отстойник
Для смертников, что ж – стоило такого ожидать,
Не всё ж царьков и президентов нам свергать,
Пора и отдохнуть, уснув покойно…

Но генерал Норьега был ацтеком
И крови жаждал –  казнь мне выбирая,
Он с пыткой древнею её смешал – древней, чем эта майя:
Когда сквозь тело человека,
Спасаясь от огня, путь прогрызает себе крыса,
И хоть картинка эта ненавистна
Для большинства живущих ныне, присно,
Её  даю я с полным разуменьем,
Что было бы простым глумленьем,
Коль не было б в ней смысла,

Но смысл здесь есть – он скрыт в мышином страхе,
Что гложет временами каждого из нас,
Ведь всяк из нас был заговорщиком хоть раз,
И всяк – хоть раз –  лежал на той кровавой плахе…
И, вспомнив  тут ту жизнь и… тот крысиный жор,
И к Духу  обратив свой осознанья взор,
Постигнем, как бессмысленн всякий спор,
Пусты  интриги, что ведут лишь к смерти,
А Жизни инструмент – уж мне, умершему за то не раз, поверьте –
Не тайный заговор, но явный разговор!

И разговор – не с теми, кто «не прав»
(Как мы, по-слепости, считаем,
Когда в потоке утопаем
Событий) – а с самим собой, поправ
Реальности, как будто объективной,
Буффонаду – не в смысле позитивной
Реакции на всё иль веры в бога смирной –
Но в смысле – увидать в себе Причину
И, сбросив внешнюю личину,
Исполнившись Единства с Духом, с миром,

Свой древний выполнить Завет* с Творцом,
И, радугой раскрыв навстречь и Солнцу, и Земле
Души своей спектр, бывший на замке, –
Мостом Любви соединив одним концом
Инстинктов Тьму, присущих всей При-роде,
От века пожиравших всё, и вроде б
Тем наслаждения познав миг краткий, в Роде
Продлив себя к Началу и к Венцу,
Другим концом к Небесному Отцу
Быть устремлённым – в Сердце, и в На-роде…

Узри ж, что тайны и раздоры
Все бесполезны, коль Причина – Ты,
И наведи незримые мосты
В своей Душе – бесчисленные шоры
Ничтожества, невежества и… веры
С очей спадут:  в оттенках будней серых
Ты обнаружишь к мышце бога нервы,
И новым Светом озарится мир,
Где Ты – а не придуманный кумир –
Творишь действительность –
                последний, ставший Первым…





_________________________________________________
*«И сказал Бог: вот знамение завета, который Я поставляю между Мною и между вами и между всякою душею живою, которая с вами, в роды навсегда: Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землею.
И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке; и Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами и между всякою душею живою во всякой плоти; и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти» (Быт. 9:12-15)


«…то ведь Всематерь бьет крыльями с обоих боков своих по бокам, которые огненным светом сияют к нам и всякое перо есть иным: красное, чермное, синее, голубое, желтое и сребное, златое и белое и та ведь сияет как солнце румяное, а вокруг идет радуга, что светится семью цветами, которые есть заветом от наших богов. А Перун, увидев ее, гремит в ясной сварге которая есть нашим естеством и которой мы должны дать все свои сили, чтобы увидеть также и отсечь старую нашу жизнь от новой так, как отсекают от дерева ветви…» (Велесова Книга).