Nameless. Unheard. Undead

автопоток замедляется и перестает быть бесконечным и загадочным,
ничто не препятствует ходу мыслей и размышлениям об осени, дереве и разбитых умывальниках.
водители всматриваются в туман и видят только туман,
свои руки запаха пыли, странные образы
им нет дела до ржавеющих замочных скважин.

я хватаю за руку тебя и тащу к двери.
мы оба хотим посмотреть.
оба хотим
смотреть
на
что-то.
в конце концов никому не поверят.
к выходу!

ремни безопасности растворяются в теле и не представляют ценности,
безопасности нет.
как и мыслей о доме, следующем перекрестке и так далее.
кого-то начинает трясти,
а кто-то не поддается влиянию и негодует молча.

но все равно замолкает. И застывает как и все остальные в сладкой прострации,
автомобили приподнимаются краями стали
и плывут за своим поводырем, мессией и проповедником, который жизнерадостен
и мудр как старый фонарь у реки.

в это время у окон скопились дети.
вместо деда мороза приходит шепот, разливающийся рекой и наполняющий души спокойствием.
никто не против, все за.
бланки голосования составят таким образом, что у листков будет лишь одна сторона, галочки будут караться законом,
никак не вечностью.

я вижу пустоту во всей её красоте и бессмысленности,
я вижу, как белый свет источают глаза моего спутника, растекающегося пластилином под пламенем свечи.
его лицо отображает то же, что и берущий подачку бездомный в слезном порыве.
меня не тянет туда, ведь идти туда - ничего не значит.

дом, сад, ад, рай, стол с бумагами, отец, мать, старший брат друга больше не находятся тут.
видны только тени, плывущие вслед за поводырем.
эти тени перечислены на мой счет в банке, и теперь я могу носить их за пазухой.

поводырь машет мне рукой и я падаю в небо.
просыпаюсь в кровати с запахом порошка,
представляюсь собственным ладоням, ведь они источают свет. не слышат меня, но плывут.
теперь у меня нет рук.
и все же

НИКОГО И НИЧЕГО В ЭТОМ МИРЕ
НЕ БЫЛО
НЕТ
И НЕ БУДЕТ

(мгновенное засыпание)