Сад Александровский. Скульптор А. Опекушин Гл. 9

              Сад Александровский. Февраль 10 (23)

              9. Скульптор Александр Михайлович Опекушин. 
                Памятник Пушкину - конкурс
          
                «Да! жалуетъ царь, да не жалуетъ псарь!
Батюшка Государь Иванъ Васильевичъ, дай Богъ ему здоровья,
таки-миловалъ господина моего. Только не угодилъ Никита Романычъ
опричникамъ окаяннымъ» -        А. К. Толстой «Князь Серебряный»

“Обращаюсь к вам, товарищи художники… Я — автор многих художественных памятников на Руси... Заработанные личным трудом деньги положил на хранение в Государственный банк. Во время Октябрьской рево¬люции они были аннулированы, и я, чтобы не умереть с голоду вместе с моей семьей, принужден был продать все, что только возможно, вплоть до носильного белья. Теперь же и этот источник прекращается, и я, 80 лет, больной и слабый, с пороком сердца, с распухшими от недоедания ногами, принужден вместе с тремя дочерьми... медленно умирать с голоду. Доктор требует немедленного отъезда в деревню. Родина же моя Ярославская губерния, берег Волги, куда нам и хотелось бы попасть, но на это нужны средства, а их-то и нет у нас! Мы просим секцию художников помочь нам в этой поездке, так как оставаться здесь, по словам доктора, это голодная смерть... Очень прошу кого-нибудь из товарищей посмотреть, как мы живем-голодаем.
 
                Академик скульптуры, вышедший из народа,
                А. М. Опекушин
                Ул. Красных зорь, д. 52-24, кв. 3. 3 июля 1919 г.»



………………………………………….
……………………………………...
Они метут, метут…. Метут….
А мы в Саду всё…./«во саду ли»?/
Ах, сколько елей-то вокруг: 
Вечнозелёной хвои!
Думы…

…как много бед от просто рук,
Нет!-  рук, по локоть что в крови,
А вроде в белых и перчатках…

«Стреляй!
                Коли!
                Взрывай!
                Вали!» -

БеЗсмертны что ль?... – Не опечатка!

Свалили статуи Царям,
Едва  Помазанника Божья
С Семьёй вернули Небесам,
Но – через ад!- все силы бросив
На  «Александров» тут же  двух,-
И в бронзе что – библейским  Ноем;
Давно исшел из коих  дух,
Да  всё – стеной… - сплошной стеною
Меж Православием с Крестом
И сатаной со всею свитой:
Ужо б не пахло и  Святой,
Прошлись по памятникам, - в «квиты»,
 Прям на глазах….

А скульптор что?..

Освободитель с Миротворцем,-
Отец и сын! – трудом его
Тогда вновь ожили, бы солнце
Уж не зашло… Ах, кабы знал….
Жалел до слёз, когда убили:
«Да как же… Взорван Государь!»
И вот опять…

И – жар в России 
Всё загребают, всё….- Как встарь.

Февраль. «Десятое» всё в силе.
А в Александровском  бело,-
При тех же тучах… Снег  чуть синий,-
Не от мороза!
                …Хруст ли,
                звон….

А вот и дуб двухсот-тот-летний,- 
Сам «патриарх лесов»!  - в Саду,
По-царски так что и приветил,
И разместил не хуже тут:
И Патриарха Ермогена,
Особ  Монаршия кровей
Да  всех «Защитников», - и в генах,
…сведя с  «Поэтом чести» здесь! 

Здесь  Александр и Опекушин – 
Ваятель сонма тех скульптур
По всей Империи! И Пушкин
Наш Александр - златых сих  рук! -
Московский памятник. И, в бронзе,
…был Александр Третий.
Что ж…

А монумент был грандиозным!
Двенадцать лет безсонных в нём…
И – пушек залпы! Все в восторге!
Сам  Храм  Спасителя Христа
Внимал, кивая….Счастье, гордость
В глазах людей, до слёз и рад
Сын  Николай Второй!- Святой.
Сам Император  Государь
творцу  пожаловал  за то:
И чин,  и пенсию в размере
Трёх тыщ рублей /тогда, - ого!/
До самой смерти!  …Только двери
В тот рай захлопнутся,  и он –
Великий  Русский  мировой! -
Умрёт забытым и голодным,
Чуть пережив Царя – 
пять лет…

Всё отберут, ограбят….

Вскоре
Тот  рас…- тот  ленинский декрет
Устроит  жуткую расправу,
По-большевистски так! – над всем,
Что «костью в горле» зверя!

Правда,
Екатерине   уцелел
Московский памятник всё ж, - тайно
Бо в Ереван уже поздней
Отправлен  был*….

 А в необъятной
Даль-шири  Русского Царя,
Что звали «Белым», и не счесть их
Сколь  было! Столь же и труда
Вложил в них мастер….

….Столь известный,
Один из лучших скульптор и
В ту пору, ныне чьи творенья
В чертах лица всё и Москвы
/Да взять хоть Новгород: Пётр в центре
«Тысячелетия  Руси» -
Его заслуга! - он удачней
Других  фигур, что вкруг него;
И этот Колокол –  всё там же,       
Благовестить бы о былом,
О героическом России
Преславном прошлом, в память всем
Потомкам нашим!/ - …и то Имя
А. Опекушина! – нигде
В  «Исторьи  русского искусства», -
…ну, как достойное его, -
Не упомянуто! Хоть Пушкин
На пьедестале – символ всё
Самой Москвы, непревзойдённый
Никем!  И, сколь бы ни прошло,
Поэта  видим  и сегодня
Очами теми самого
Мы  Опекушина,  что  помнил,
О чём писал в письме  жене
Не пожелавший внить в безсмертье
Во «безобразии во всем
Арапском, - сам писал так гений, -
Во неподвижности своей
Всей мертвой»:  бюст его хотели
Слепить когда, - сказал он  «нет», -
За год до смерти.

Помня это,
Сей  и ваял, бы избежать
Той «неподвижности». И – смог он
В застывшей бронзе передать
Всю живость черт и в достоверность,
Посмертну маску изучив,
Хоть «то не  главное»! Сумел он
Игрой и света-тени, и
Чуть деформацией добиться
Того, что, глядя снизу вверх,
Живого  видим!  Интуицья,
Талант и знанье ибо всех
Трудов великого да Винчи,   
Создать шедевр сей помогли
Столь даровитому,  что вышел
Из  ярославских крепостных.

Пройдёт полвека, и он скажет:
«В теченье ряда жарких лет
Не спались ночи и, как надо…
Три было конкурса, и все, 
О,  лихорадочные! В двух же
Участье приняли в те дни
Почти все  скульпторы: из лучших,
Из  знаменитых  ли…»

За ним
И  закрепилась уж  победа
/Четырёхлетнею борьбой
Притуплена хоть радость/, -  беды
Всё по пятам…. И – снова гром:
 «… что?! В  Академии художеств
Чему ж-то учат, коли всех
Крестьянин этот Опекушин
Заткнул за пояс /смех и грех/
На этом конкурсе?» - раздался
Тогда с газеты «Голос» глас…
Да – …не Тот глас!

И –  тому статься:
Посредь России всей, стоять
Отныне  «Пушкину»  работы
Простых крестьянских рук!- того,
Кто  был рожден в поту уж с потом,
Хитрить, юлить что, лгать не мог, -   
До прямоты наивной… Сколь же
Страдал за то!

Ну, а тогда:
«И на роду» - холоп - и сроду,
Да –  академик, поди ж сам
Он! –  «Академик из народа»,
Талантом, русскою душой   
Что наделен,- в сыть! - от природы.

Свободу,  лепщиком став, он
Сам себе выкупил,  на «волю»
Хоть  по крупицам собирал…
И  вот, успех же первый вскоре –
Медаль серебряная, а
Ещё чуть позже – и Большая
Медаль ему за бюст Петра,
Поздней  пожалован и Орден,
Один, другой…

И – Конкурс!

Рад,
Хоть и над  Нестора фигурой
Тогда корпел, но – отложил:
Ну как же, - Пушкину скульптура,
С лет детских  коего любил!

И –   изнурительной работы
Все восемь месяцев. Не все,
Ту гонку выдержали. Кто-то
И не успел. Но изо всех,
Тогда «не вызвали насмешек»
Две лишь модели. И жюри   
Тут –  за конверты…. Вскрыв, конечно,
Его же – обе!

В тот раз с ним
И четверых ещё модели
Одобрят.

Конкурс впереди….

Чрез год: лишь он и П. Забелло,
Во испытанье своих сил
К попытке третьей и последней
Будут допущены. И в срок,-
Да  в час уж свой вот-вот победный! -
Представил шесть проектов он,
И два  своих всего –  Забелло.
Но  тут, откуда ни возьмись,
М.Антокольский, Шредер следом –
Два академика.

Тут и
Всё началось…. Сам Антокольский
Хоть  жил и в Риме, но держал
Через  друзей всё под контролем.
Расчёт был прост:  и вот предстал
К концу почти уж марафона,
Почти у финиша! Не раз
Он поступал так, и вот снова…
А с ним –  поддержка!

Но сейчас,
Даже Крамской, благоволивший
К нему, отметил, что модель
Его –  не Пушкину, а личный, -
Дословно: «самому себе»,
Похоже, памятник. Другие
Все почитатели его
Таланта, тоже явно были
Разочарованы. Зато
И критик Стасов, и Тургенев,
Ах, как расхваливали, мол,-
Причём, заране,- да он гений,
И что «впервые в мировом
Искусстве…», «чудо», «превосходно».
А Антокольский, видя то,
Сам написал: «Прошу покорно,
Как на эскиз смотреть, - не смог
До результатов довести я
Пока желаемых…».

Силён, -
И признан в Лондоне и в Риме,
В Париже, Вене был уж он,
Да всё ж, хорош был для другого:
Музей, салон – то для него,-
Для композиций его. Понял
То Опекушин сразу. Но!
Но, сколь же будет грязи, шума…
И сколько нервов!  Хорошо,
Что и считал здесь многих  лучше,-
В России первым! - Марка* хоть,-
Иван Сергеевич Тургенев
Нашёл всё ж мужество в себе
На Опекушина модели
Взглянуть иначе, и в конце
Вот  даже «до изнеможенья»
С известным Стасовым вёл спор,
Как и тьма критиков.
Сколь  желчи….


***

А Александр Михалыч что….
Орешком крепким оказался,
Для всех он! Конкурсы же те
Тогда и выявили, к счастью,
Несостоятельность тех лет
Ваянья школы…. А.С.Пушкин
Поэт России первый, и
Уразумел то  Опекушин, -
Сам  плоть от плоти что, в крови
Чьей гены этого народа!-
Он понял: памятник что сей
Принадлежать народу должен,
И – неуместны здесь те все
Жизнь украшающие знати
Ни  финтифлюшки, завитки,
Ни что иное,- в чуждо,- значит!
И –  его «Пушкинъ» досель жив!

***

Прошлись  по всем тогда… В газетах –
О соискателях пестро!
Досталось всем, но –  бедный Шредер,-
Читать-то больно: «Ни на что
Фигура Пушкина в модели
Так не походит, кроме как
На конькобежца, в самом деле,
На сумасшедшего….»*.

Итак:
«…соединившей с простотою
Непринуждённость позы – тип,
К поэта нраву что подходит,
К его  наружности….», - решит
Всё ж Комитет тут, предпочтенье
Отдав модели, наконец,
А.Опекушина!

…Везенье?
Или случайность? – Вовсе нет!
А  Антакольского тот  фокус,
Нет, не последний: впереди   
«Освободитель Царь»  и – … конкурс*.
Но – Бог есть Истина!

…бог с ним,
Зато  маститым,  умудрённым,
В неравной –  честно победив,
Пришёл к желанной он работе
Над этим памятником. И –
Хлебнул вновь  зависти да  мести…
Сам скажет, с Пушкиным-де всяк
Связать хотел ведь  имя, -лестно.
«…но я ли в этом виноват?»*

Он столь над Нестором работал,-
Над летописцем…. И пришлось
Сломать,  хоть  статуя готовой
Была  почти … /Не удалось
Вновь  повторить, - ну, ни в какую!-
Как ни старался./ - Почему?
Очистить было мастерскую
Внезапно велено ему!
«Фигура Нестора, другие
Работы в глине»…. - Ужас, боль:
Перевозить нельзя, - погибнут.
«Расстаться с юности мечтой?»
И умолял, - не отменили,
И не отсрочили хотя б:
«Заботы ваши, как хотите!
Или, как знаете…».* 
Вот так.

И – отыскав лишь помещенье,
С большим трудом, он приступил
Прям тут же к лепке, по неделям
Семьи не видя…. И в один
Из дней пришло уведомленье:
Сам Государь намерен быть!

А он готов!

И –  одобренье
Получит,  в бронзе уж отлить!

А Царь в тот раз, ему лишь руку
Пожал: «Меня не проведёшь!
Узнал тебя, хоть безбородым
Ты был тогда. …Микешин, что ж
Надумал-то…Но, мне заране
Всё рассказали, кто тогда
На самом деле-то работал
Над этим памятником там
Моея Матушке. И, знаешь,
Вот так ему и передай,
Не проведёшь, мол, Государя.
Ну-ну…Показывай давай,
Теперь ты нашего поэта, -
Сказал, - великого!»

 Модель
В четыре метра ростом, следом
И обошёл: «Отменно! Сей
Наш тёзка Пушкин,  дух России
Должон поднять: помочь сплотить
Со  басурманами на битву, -
Славян бы братьев свободить,-
Народ наш русский!»

«…значит,- битва….
Из первых уст коль о войне, -
Знать,  неизбежна…»

Чуть помедлив,
Всё ж Александр Михалыч смел
Скульптуры и ему модели
Все  показать.....  Но Царь сказал:
«Как победим врага уж, лучше….»,
…хоть все понравились тогда!

И вот –  открытья День. Триумфа
Не ожидал такого он!
Конечно, чествовался Пушкин,
Но и творцу  досталось. Той,
И малой доли, но хватило
На всю оставшуюся жизнь!
И он,  великого поэта
Лучом хоть славы, - осиян:
Создатель первого на свете
В скульптуре образа Всея
Пера России – Опекушин!
И был пожалован за то
Отличья знаком самым высшим
Он «в воздаяние трудов
Особых и усердья» вскоре:
Стал Кавалером  на сей раз,
Теперь уж Ордена Святого
Он Станислава!

Сей Указ
Был Государя Александра!
Ну, а весной взорвут Царя.
А как замучат Николая
Второго, тут у Грабаря
В том многотомнике, в подобных
Как и в других советских тех
Изданьях,  места для больного
В ту пору,  лучшего из всех,
И не найдётся…

А пока он,
О том не знает….. Впереди
Работа ждёт! И неустанно,
Почти без отдыха, творит.
И снова конкурсы и –  зависть,
Коварство, но, как и всегда,
(и в анонимных…) доставалась
Победа  с трудностями, да 
Всегда, по праву, Самородку   
Над теми, коим  «несть числа»!

Да жил он просто в сердце с Богом!

«Что тебе в имени…» -  …слова?
А что те в «Свечкино»?.. О, много!
С  деревни той ему -  гореть,
В  селе бы Рыбницы уБОГом,
Не в своём доме!- встретить смерть
Во «непостыдныя кончину»
В глубокой старости, познав,-
«Буржуем»!- полное БЕСчинство
Лихих строителей тогда
«Счастливой жизни» с вниз полётом
Безкрылым,  в чьё-то «никуда».

Но, как бы ни было, он: «Автор,-
Скульптуры гений мировой!-
Такого памятника, с наших
Не сходит  уст что всё;  где в стон,
Прощаясь жалобно с Россией,
Тургенев плакал…, - так потом,
Когда  измученный, безсильный,
Забытый всеми будет он,
В письме ему студенты скажут. - 
Простите, что забыли Вас!
И за себя нам стыдно,  страшно
И за людей, в руках чьих власть,-
Народных гениев предавши,
Что оскорбляют свой народ». 

Паёк назначат, только горе
Уж  подсобит свече его…

И – «Пушкин» «съедет» с места вскоре….

И –  пять десятков лет пройдёт,
Пока  впервые плитка ляжет
На холм могильный…. Но зато,
Чрез сорок лет и,  пожелавший
Остаться в тайне, уж с крестом, -
«От благодарных всех потомков»! -
Надгробьем  новым одарит
У Спасской церкви, - зрящей Оком,
И в запустеньи  хоть….

…Ух ты!
Глянь, цапли ходят, что невесты!
И Волга Матушка река
Течёт- течёт, да всё на  месте….

И память, вроде, вглубь пошла:
О всех и  лепщиках тогдашних,-
Дворцы, Палаты двух столиц
«Всея»  вчерашней украшавших! – 
Вон Дом-музей…..

И сколь страниц
Уж восстановлено той Книги,
Не многотомника пока,
Да всё ж «Истории…»,  вериги
Носила что не век подряд,
Пока по «рыбницам» всем русским
Не распылила та рука,
Как от  клопов прям, тонны дуста.

И нам себя бы всем пора,
От лже-КУЛЬТуры, лже-ИСКУСства…
Уж пробудить, - во «Процветай…!»

А  в том Краю и рады б, - пусто
Пока в карманах. ….Каравай,
Зато любого ждёт: с Макушки ль,
А то и просто полистать 
Ту – в чёрно-белом «Опекушин»
С цветным эпиграфом
про «Мать»:

«Он вышел просто из Народа,-
Из крепостных… И нищ помрёт.
Но – «во саду ли, в огороде»
Не белка 
                Песни! -
                всё 
                поёт….






*Александр – Защитник(греч.)

*Александр Михайлович Опекушин (16 (28) ноября 1838, деревня Свечкино Даниловского уезда Ярославской губернии, — 4 марта 1923, село Рыбницы ныне Ярославской области) — русский скульптор.

Опекушин - автор памятников Пушкину в Москве, С.-Петербурге, Кишиневе (Молдавия) и подмосковном Остафьево; Лермонтову в Пятигорске, ученому Карлу Бэру в Тарту (Эстония), генерал-губернатору Восточной Сибири Николаю Муравьеву-Амурскому в Хабаровске (восстановлен в 1992 г.); сахарозаводчику Ивану Харитоненко в г.Сумы (Украина, восстановлен в 1996 г.), мраморной статуи Екатерины II в Москве (музей-заповедник «Царицыно»). По моделям Опекушина было выполнено большое количество памятников царю-освободителю Александру II, в том числе в Астрахани, Кишиневе, Владимире, Пскове, Рыбинске…. Самый знаменитый из них – в Московском Кремле (1898 г.). К сожалению, все они после октябрьской революции были свергнуты с пьедесталов.
Декоративные группы и скульптуры, выполненные по моделям Опекушина, украшают фасады многих зданий. Среди них дом, известный москвичам как Елисеевский магазин (Тверская, 14), и особняк Викулы Елисеевича Морозова в Подсосенском переулке, 21. Шесть аллегорических фигур, олицетворяющих промышленность, торговлю и земледелие, на фасаде Госбанка (ныне Сбербанк России, Неглинная, 12); горельефы «Промышленность» и «Торговля» - на фронтоне Биржи (ныне Торгово-промышленная палата, Ильинка, 6); скульптуры Платона и Аристотеля на фасаде бывшего лицея цесаревича Николая (ныне Дипломатическая академия МИД, Остоженка, 53/2); дворцов Белосельских-Белозерских, Кантемира и Дома Кочневой (ныне «Петербург-концерт») в Петербурге.

Рыбницы – село в Некрасовском районе Ярославской области, расположенное при впадении реки Рыбинка в Волгу.
Первое упоминание села относится 1631 году, когда мать царя Михаила Фёдоровича Ксения Ивановна подарила село московскому Новоспасскому монастырю. Во второй половине XVIII века село принадлежало генерал-поручику графу К. Е. Сиверсу.
Село расположено вдоль Волги. В устье реки Рыбницы стоит Спасская церковь с колокольней в стиле барокко. На кладбище, расположенном рядом с церковью — могила известного скульптора А. М. Опекушина. В самом селе находится действующий дом-музей А. М. Опекушина

*Владимир Васильевич Стасов (2 [14] января 1824, Санкт-Петербург — 10 [23] октября 1906, Санкт-Петербург) — русский музыкальный и художественный критик, историк искусств, архивист, общественный деятель.

*Иван Николаевич Шредер (1835—1908)[1] — русский скульптор, академик Императорской Академия художеств.

*Марк Матвеевич Антокольский (Мордух Матысович Антокольский, 21 октября (2 ноября) 1843, Вильно, Российская империя — 26 июня (9 июля) 1902, Франкфурт-на-Майне, Германская империя) — знаменитый скульптор-реалист, в 1871академик, профессор скульптуры с 1880. Его прах покоится на Преображенском кладбище в Петербурге.

*Михаил Осипович Микешин (9 [21] февраля 1835 года, деревня Максимково Рославльского уезда Смоленской губернии —19 [31] января 1896 года, Санкт-Петербург) — русский художник и скульптор, автор ряда выдающихся памятников в крупных городах Российской империи.

*Ленинский декрет  от 12 апреля 1918 года "О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической революции".

* В Алексанровском саду сохранился  двухсотлетний дуб.
*Цит. по: Крейн З. Э. Указ. соч. С. 16.
*РГБ ОР, ф. 545, карт. 2, ед. хр. 11. Цит. по: Чубуков В. В. Указ. соч. С. 40.
*Из газеты  “Биржевые ведомости”

*"Так вот и опекушинскую Катерину, с 1895 года украшавшую зал Городской думы, после революции хотели распилить на куски и изготовить из них сорок (!) бюстов Карла Маркса. И немудрено, ведь Гордума превратилась в Музей вождя пролетариата!
Совершенно фантастическим образом скульптура избежала участи других опекушинских творений в честь фамильного древа Романовых: созданный им для Кремля памятник императору Александру II, поставленный около храма Христа Спасителя монумент Александру III были уничтожены в 1918--1919 годах.
За Екатерину Великую вступился отличный скульптор Сергей Меркуров. Пользуясь высокой должностью директора ГМИИ, Меркуров предотвратил акт вандализма, спрятал статую и хранил какое-то время у себя в мастерской. А в 1952 году отправил в Картинную галерею Армении, где «мраморная бабушка» и пребывала полвека. В 2003 году самолетом МЧС ее перевезли в Москву. Долго и тщательно реставрировали. Вернули утраченную корону и выбитый из рук скипетр. А теперь вот представили на суд публики и торжественно передали
*Письмо Опекушина в редакцию газеты “Новое Время” от 15 мая 1885 года с несущественными сокращениями:
“...В № 125 газеты “Новости” была помещена пространная статья, оза¬глав¬ленная: “По поводу проекта памятника в Бозе почившему Императору Александру II, работы М. М. Антокольского”, где подробно описывается идея и композиция этого проекта.
Цель моего письма не разбор проекта; он уже разобран комиссией, да при том так, что от него остается очень немногое, и поправляя композицию г. Антокольского, комиссия сочиняет совершенно новый проект. Но ведь г. Антокольский и не признает эту комиссию компетентной, а некоторых членов ее упрекает прямо в пристрастии; немножко смело, грубовато!.. Ну, — да это его дело. Я же позволю себе спросить г. Антокольского, почему он не представлял своего проекта на общий конкурс, где, как и все конкурирующие, подвергся бы суждению публики, широкой критике печати и приговору судей, вполне компетентных, а нашел более удобным идти исключительными путями, к чему он прибегал уже и раньше. Честно ли это по отношению к товарищам по профессии, — вот вопрос.
Ведь понимает же г. Антокольский, как дорого это святое дело для каждого русского художника и какой великий нравственный долг лежит на нас — потрудиться путем честного состязания создать памятник, достойный великого Монарха.
Пусть также г. Антокольский, положа руку на сердце, скажет, что он представил проект оригинальный, свой, а не понадерганный из виденного им на конкурсе. Что проект не нов, легко доказать, если это будет угодно.
Пояснительная же записка г. Антокольского к его проекту — настоящая рек¬лама, где столько громких фраз, не оправдывающихся делом, что не¬вольно удивляешься, как он сам этого не видит. Чтоб не быть голословным и не утомлять читателя, из множества курьезов я приведу три следующих:
1. г. Антоколький поясняет: “все очертание памятника представляет из себя как бы фигуру с распростертыми руками всех приглашающих к себе”. Ну не фраза ли это или бред больного воображения?
Полукруглая стена, наверху которой поставлены четыре ангела, разде¬ляется посередине главным пьедесталом со статуей; может ли это, чита¬тель, выражать фигуру с распростертыми руками и зовущую всех к себе? Или
2. следующий курьез: “верхняя часть пьедестала образует из себя четыре обнявшихся креста”, и на эти-то четыре обнявшихся креста он сажает фигуру, которая, выходит, таким образом как бы попирает иx (13). Ну не насмешка ли это художника над чуждой ему религией? Или
3. там же под сиденьем устраивает круглую часовню, наполненную ликами ангелов и освященную неугасимой лампадой. Можно ли так оскорблять религиозное чувство в памятнике, в котором сам же желал провести это чувство? Да и можно ли так противоречить самому себе: говорить, что избегаю холодной аллегории, желаю дать проекту жизненность и реальность, а тут же напихать и внутри, и снаружи памятника столько аллегорий.
Повторяю, цель моего письма нe разбор проекта, а вопрос г. Антокольскому: честно ли он поступает по отношению к товарищам, идя помимо конкурса?
А. Опекушин”.




10.02.15г.

https://www.youtube.com/watch?v=AtFgNicWr-M
opekushin