Олигархическая сага Часть II Глава I Перестроечная

Часть II Глава I

Как у нашей у столицы,
Площадь Красная — погост.
В стенах прах вождей хранится.
И стоит почетный пост.

Пост стоит и днем, и ночью,
Охраняя тот чертог,
Он следит за между прочим,
Как бы Ленин не убёг.

С ним: диктаторы, убийци.
Всяк по своему злодей.
А в народе говорится,
Что, по святости елей.

Тем усопшим нет покоя.
Сон покойников не свят.
Под Кремлевскою стеною,
То маёвка, то парад.

По брусчатке громыхает,
Мощью, целая страна.
Это кладбище не знает,
Что такое тишина.

На лафетах, в путь последний,
Отправляются вожди.
И дряхлеющий наследник,
Тащит ноги позади.

По инерции катилась
Жизнь убогая в стране.
И по прежнему элита,
Поклонилась сатане.

И как шельму бог не метит,
Наш народ и слеп, и глух.
Прозевает все на свете,
Как развесистый лопух.

Нам нужна, от вас не скрою,
Или палка, или плеть,
Чтобы не было запоя,
И народ сумел прозреть.

Но, работают заводы.
Из опилок гонят спирт.
Пьет его народ, как воду,
А потом, спокойно спит.

И пока, есть огороды,
Нам не страшен враг любой.
Нет и не было свободы,
Но повсюду был запой.

Наша жидкая валюта,
Так приятная на вкус.
Принимается повсюду,
У неё надежный курс.

Водка то подешевеет,
То её в продаже нет.
Самогонка душу греет,
Хоть на ней лежит запрет.

Тут решил наш новый лидер,
Виноградники срубить.
Чтоб смогли мы дальше видеть.
Чтоб глаза смогли открыть.

Марш вперёд! Долой попойки!
Пластырем прикрыв фонарь.
Начинаем ПЕРЕСТРОЙКУ!
Ремонтируем сарай.

И глядишь, чем черт не шутит,
Заживем мы наконец,
Веря в то, что счастье будет,
И у каждого дворец.

В суете рабочих буден,
Мы  в горячечном бреду,
Вспомним, что хотели люди
В восемнадцатом году.

Но привычку не обманешь.
С мордой плоской словно блин,
Что грустить теперь товарищ?
Маж на булку гуталин.

Для кого-то это дико,
А у нас течет рекой.
«Русский лес», «Гвоздика» с «Шипром»
И особенно «Тройной».

Следуя заветам вечным,
Ускорялся жизни пульс.
Уважали «Огуречный»,
За его приятный вкус.

Вечерами гнал горилку,
Самогонный аппарат.
Пили литрами морилку,
И на спирте суррогат.

Разведя в стакане пасту
Под названьем «Pomorin»
Хорошо опохмеляться,
Если ты с утра один.

Кто-то строит и сажает,
Не жалея сил своих.
Ну а мы соображаем,
Непременно на троих.

Клей БФ взбивал сверлильный,
точно миксер, наш станок.
И поил людей обильно,
Как всегда на посошок.

До сих пор загадкой странной,
Для меня стоит вопрос.
Почему любили «Лану»?
И обычный «Дихлофос»?

Как цветы среди крапивы,
Прикрывая наш позор,
Поднялись кооперативы,
Из шарашек и контор.

Шили, строили, латали,
Покрывая дефицит.
И уже запроцветали,
Те, кто был не лыком шит.

Что там, кепки восьмиклинки,
Или женские трусы?
Ша! работать по старинке.
В не рабочие часы.

Все легально и возможно.
Родина сняла запрет.
Постепенно осторожно
Выползали мы на свет.

Деньги потекли в карманы.
Где ручьем, а где рекой.
Только поздно, или рано
Познакомят с утюгом.

Был в ходу еще паяльник,
Как рабочий инструмент.
Все смешалось. Кто начальник?
Кто бандит? Кто «честный» мент?

Забродило вдруг болото,
Испуская вонь и смрад.
Жить красиво всем охота,
Без запретов и преград.

За железной занавеской,
Не укрыть прорех и швов.
Одурев от жизни трезвой,
Был народ на все готов.

А награбленное грабить,
Конкурентов нашим нет.
И на счетчики поставить
Можем мы весь белый свет.